Подоконник

Валерия Лапшакова — студентка 3-го курса специальности «Литературное творчество» (мастерская А. Н. Губайдуллиной).

5:27.
Так было на часах телефона. Юля еще немного посмотрела на опаляющий сонные глаза экран блокировки, а после поднялась на кровати.
Пить хотелось неимоверно — чипсы на ужин давали о себе знать.
Идя по коридору, Юля по привычке заглянула в комнату Инги — они дружили, кажется, тысячу лет, и полгода как вместе снимали квартиру. Заглянула и застыла на месте.
— Ты что делаешь?! — Юля ринулась к подоконнику, на котором Инга сидела, свесив ноги в пропасть тринадцатого этажа.
Та вздрогнула и обернулась на голос.
— Чего так пугаешь? Так и выпасть недолго, — на лице появилось слегка обиженное выражение, тут же растаявшее.
— То есть теперь это так называется? Слезай быстро!
— Да не буду я прыгать, мам, отстань.
— Тогда хотя бы ноги закинь на подоконник!
— Ладно, ладно… — теперь Инга сидела поперек окна. Просыпающийся солнечный свет обласкивал веснушчатый профиль, и даже глубоко задумчивый взгляд не смел отбрасывать тень.
Юля стояла в смятении. Оставлять подругу на подоконнике как-то не хотелось, но и просто ждать, когда та слезет, тоже. Инге вообще было свойственно впадать в подобные состояния, когда мир внешний становился наблюдательным полигоном, а в голове тем временем сотворялся новый.
— Залезай ко мне, — Инга неожиданно повернула голову.
— Ну если ты приглашаешь… — ладно, хотя бы не стоять. Юля стащила лаванду и спатифиллум на стол и села напротив. — О чем сегодня твои думы, сестра?
— О том, как хороша жизнь.
— Странно думать об этом, сидя на подоконнике.
— Ой да что тебе этот подоконник, я просто хотела почувствовать свободу, — Инга подтянула колено к груди и положила на него подбородок. Лицо стало еще задумчивей, — Просто посмотри в окно: там лето, самое начало июня, у нас все хорошо, мы можем сидеть на подоконнике и разговаривать о том, как сидим на подоконнике.
— И вправду, — усмехнулась Юля. У Инги была магическая способность заряжать людей своим настроением. Вот и сейчас было невозможно противиться этим чарам.
Та кивнула в ответ и продолжила:
— Я хочу запомнить это утро. Пусть оно из самого обычного превратится в особенное. Потому что потом может случиться всякое. Вечером мы можем разругаться навсегда или нас заставят съехать с квартиры, или может случиться внезапная сердечная смерть, симптомом которой является смерть.
— Даже если так, — Юля взяла Ингу за руку, — оно все равно будет нашим. Все то, что произойдет в будущем, не отменяет того, что происходит в настоящем.
— Что-то нас совсем в философию увело…
— Это ты виновата, — Юля легко улыбнулась и вновь посмотрела в окно.
Город еще спал, но природа просыпалась. Ветер трепал траву, кусты, деревья, приносил в комнату запах утренней неповторимой свежести, что уйдет с наступлением дня.
Утр на этой земле было не счесть. И будет примерно столько же. Но такого больше не будет никогда.
— Знаешь, у меня из головы почему-то не выходит одна песня.
— Какая? — Инга с интересом наклонила голову.
— «Ты погляди, не осталось ли что-нибудь после меня», — негромко пропела Юля. — Не знаю, почему, но мне кажется, она подходит.
— И вправду, — улыбнулась Инга.