ГОЛОС ЗРЕНИЯ И СЛУХА:
О ПОКАЗЕ ФИЛЬМА-МОЗАИКИ «SHAKESPEARIENCE»
(«СОНЕТЫ ШЕКСПИРА»)
О ПОКАЗЕ ФИЛЬМА-МОЗАИКИ «SHAKESPEARIENCE»
(«СОНЕТЫ ШЕКСПИРА»)
15 сентября в рамках программы фестиваля искусства и чтения «ТОМ II» состоялась премьера фильма режиссёра Владимира Макарихина (идея Александры Ровенских) «SHAKESPEARIENCE» («Сонеты Шекспира»).
Этот фильм не первое обращение поэта и переводчика Андрея Олеара к партнерским возможностям кинематографического языка для зримого представления языка поэтического. В копилке недавно реализованных творческих проектов, в основу которых положены переводы Андрея Олеара – поэзия Иосифа Бродского, Роберта Бернса, Эдгара По, — фильм-спектакль «История ХХ века» (2020, реж. В. Макарихин), «Ворон» (2021, реж. В. Макарихин), «Тэм О’Шентер. Шотландская мистерия» (2023, реж. В. Макарихин). Вместе эти работы образуют киноцикл под названием «История глазами поэта».
Этот фильм не первое обращение поэта и переводчика Андрея Олеара к партнерским возможностям кинематографического языка для зримого представления языка поэтического. В копилке недавно реализованных творческих проектов, в основу которых положены переводы Андрея Олеара – поэзия Иосифа Бродского, Роберта Бернса, Эдгара По, — фильм-спектакль «История ХХ века» (2020, реж. В. Макарихин), «Ворон» (2021, реж. В. Макарихин), «Тэм О’Шентер. Шотландская мистерия» (2023, реж. В. Макарихин). Вместе эти работы образуют киноцикл под названием «История глазами поэта».
Вера Баль, доцент кафедры истории русской литературы ХХ–ХХI веков и литературного творчества ФилФ ТГУ:
Насыщенный ряд проектов, имеющих общее свойство синтез – визуального, вербального и акустического, говорит об исключительной силе интереса Андрея Олеара к поиску нового языка осуществления поэзии в контексте современной культуры. Бесспорно, этот поиск отражает личную заинтересованность поэта и переводчика, который в наш не просто стремительный, а бешеный XXI век нашел время и силы для перевода лирики Шекспира. Естественным является его ожидание, что время и место для чтения должно найтись у нас. Уменьшают ли подобные творческие акты пропасть между нами и Шекспиром – нет. Скорее они позволяют обнаружить еще одну дистанцию между нами и переводчиком, у которого Шекспир «собеседник» в пространстве вечности. Увы, но факт: в подавляющем большинстве случаев наша любовь и уважение к Шекспиру – это инерционное следование культурной традиции, а не опыт, приобретаемый через личное переживание.
Поиск исторической формы для реактуализации в современности вневременных смыслов – уже сфера общественного интереса поэта-переводчика. Причем эта зона эксперимента требует сотрудничества с другими видами искусств, прежде всего кино.
Сказать, что найденная историческая форма свелась к адаптации под клиповое сознание современного зрителя, живущего в эпоху после визуального поворота, будет однобоко и не раскроет сути творческого эксперимента.
Голос чтеца (актер Дмитрий Полонский), визуальный и акустический нарративы фильма – определяют иное восприятие «Сонетов», не примитивизируя их и не делая плоскими. Возвращаясь к вопросу о времени, то можно сказать, что фильм Владимира Макарихина не экономит наше время, стремясь быстро, просто и много рассказать, допуская возможность ускоренного прослушивания и пролистывания. Наоборот, он возвращает ощущение ценности времени, которое было потрачено не зря. Голос Полонского, отлично известный по многим произведениям новой аудиовизуальной культуры – в хорошем смысле испытание для современного аудиала, который обычно на скорости прослушивает контент в больших объемах. Голос в фильме звучит, как бы из эмоционального надмирного далека, как само эхо вечности – замедляя ход времени настоящего, возвращая ценность момента, в который происходит встреча с Прекрасным! Визуальный ряд фильма-мозаики – не иллюстрация, которая лишает бесконечности и многомерности шекспировские образы, а, наоборот, усиливает их.
Окружение шекспировских сонетов в фильме, не искажая их смысл, изменяет коммуникативную их природу. Шекспировская эпоха не была озадачена тем фактом, что её современники не читали Шекспира. Наша эпоха озадачена проблемой, что мы просто не умеем его читать. Язык кино, обладающий исключительным манипулятивным потенциалом, становится инструментом для демонстрации возможностей и способа диалога современника с классикой мировой поэзии. Шекспир подвластен любому и властвует над каждым.
Насыщенный ряд проектов, имеющих общее свойство синтез – визуального, вербального и акустического, говорит об исключительной силе интереса Андрея Олеара к поиску нового языка осуществления поэзии в контексте современной культуры. Бесспорно, этот поиск отражает личную заинтересованность поэта и переводчика, который в наш не просто стремительный, а бешеный XXI век нашел время и силы для перевода лирики Шекспира. Естественным является его ожидание, что время и место для чтения должно найтись у нас. Уменьшают ли подобные творческие акты пропасть между нами и Шекспиром – нет. Скорее они позволяют обнаружить еще одну дистанцию между нами и переводчиком, у которого Шекспир «собеседник» в пространстве вечности. Увы, но факт: в подавляющем большинстве случаев наша любовь и уважение к Шекспиру – это инерционное следование культурной традиции, а не опыт, приобретаемый через личное переживание.
Поиск исторической формы для реактуализации в современности вневременных смыслов – уже сфера общественного интереса поэта-переводчика. Причем эта зона эксперимента требует сотрудничества с другими видами искусств, прежде всего кино.
Сказать, что найденная историческая форма свелась к адаптации под клиповое сознание современного зрителя, живущего в эпоху после визуального поворота, будет однобоко и не раскроет сути творческого эксперимента.
Голос чтеца (актер Дмитрий Полонский), визуальный и акустический нарративы фильма – определяют иное восприятие «Сонетов», не примитивизируя их и не делая плоскими. Возвращаясь к вопросу о времени, то можно сказать, что фильм Владимира Макарихина не экономит наше время, стремясь быстро, просто и много рассказать, допуская возможность ускоренного прослушивания и пролистывания. Наоборот, он возвращает ощущение ценности времени, которое было потрачено не зря. Голос Полонского, отлично известный по многим произведениям новой аудиовизуальной культуры – в хорошем смысле испытание для современного аудиала, который обычно на скорости прослушивает контент в больших объемах. Голос в фильме звучит, как бы из эмоционального надмирного далека, как само эхо вечности – замедляя ход времени настоящего, возвращая ценность момента, в который происходит встреча с Прекрасным! Визуальный ряд фильма-мозаики – не иллюстрация, которая лишает бесконечности и многомерности шекспировские образы, а, наоборот, усиливает их.
Окружение шекспировских сонетов в фильме, не искажая их смысл, изменяет коммуникативную их природу. Шекспировская эпоха не была озадачена тем фактом, что её современники не читали Шекспира. Наша эпоха озадачена проблемой, что мы просто не умеем его читать. Язык кино, обладающий исключительным манипулятивным потенциалом, становится инструментом для демонстрации возможностей и способа диалога современника с классикой мировой поэзии. Шекспир подвластен любому и властвует над каждым.
Олег Вялов, студент 5 курса специальности «Литературное творчество» ФилФ ТГУ:
Поиск нового «кинопоэтического» языка – как ни странно, та самая сфера, в которой новое слово все ещё возможно, ибо сказано их было преступно мало. Фильмы Феллини, «Андалузский пес» Бунюэля, «Человек с киноаппаратом» авангардиста Вертова, «Зеркало» А. Тарковского – полновесные, но немногочисленные движения в сторону синергии поэзии и кино, которые, преодолевая пространства культуры, оставляют за собой не кильватер, но легкую рябь, часто игнорируемую массовым зрителем.
Экранизация сонетов Шекспира– попытка выявить границу соприкосновения киноискусства и поэзии, медитативная практика переноса образа из плоскости текста в область визуального. В этом случае кадры не вторят Шекспиру, а задают новую перспективу прочтения его лирики – если угодно, новое измерение, позволяющее взглянуть на классику с другой стороны. «Shakespearience» не только пытается засеять то самое «непаханое поле» – область слияния кино и поэзии, – но и выводит Шекспира в мир скоростей ХХI-го столетия, адаптируя его под современного, «клипового» реципиента.
Поиск нового «кинопоэтического» языка – как ни странно, та самая сфера, в которой новое слово все ещё возможно, ибо сказано их было преступно мало. Фильмы Феллини, «Андалузский пес» Бунюэля, «Человек с киноаппаратом» авангардиста Вертова, «Зеркало» А. Тарковского – полновесные, но немногочисленные движения в сторону синергии поэзии и кино, которые, преодолевая пространства культуры, оставляют за собой не кильватер, но легкую рябь, часто игнорируемую массовым зрителем.
Экранизация сонетов Шекспира– попытка выявить границу соприкосновения киноискусства и поэзии, медитативная практика переноса образа из плоскости текста в область визуального. В этом случае кадры не вторят Шекспиру, а задают новую перспективу прочтения его лирики – если угодно, новое измерение, позволяющее взглянуть на классику с другой стороны. «Shakespearience» не только пытается засеять то самое «непаханое поле» – область слияния кино и поэзии, – но и выводит Шекспира в мир скоростей ХХI-го столетия, адаптируя его под современного, «клипового» реципиента.
Екатерина Панасенко, студент 5 курса специальности «Литературное творчество» ФилФ ТГУ:
Фильм поэта-переводчика Андрея Олеара и режиссёра Владимира Макарихина демонстрирует, как взаимодействие языков поэзии и кино оказывает на воспринимающее сознание синергетический эффект.
Кадры фильма невозможно воспринимать буквально. Внимательный зритель без сомнения видит за, казалось бы, несвязными картинками, рассыпанными, как разноцветные кусочки мозаичного панно, рифмовку образов и рождение новых смыслов. Подобный творческий эксперимент показывает, как поэзия проницает кинематограф и как созвучие этих разных искусств создает объемную картину – художественный мир Шекспира. Музыка, визуал и сохраняющий единый темп чтения голос (принцип «маятника» по Бродскому!) одновременно воздействуют на все органы чувств зрителя-слушателя, что способствует погружению в медитативное, почти гипнотическое состояние. Чтение стихов играет в фильме огромную роль – за ним явственно проступает голос великого Автора, распознаваемый нами сквозь шумы и помехи самого Времени!.. Смоктуновский говорит этим голосом «Быть или не быть?» в «Гамлете» Козинцева…
Новый взгляд современного переводчика на английские сонеты, дополненный ассоциативным визуальным рядом киноработы, меняет восприятие Шекспира в контексте современного сознания.
Реализации поэтических произведений с помощью кинематографа – это один из инструментов повышения интереса нового поколения к литературе и приобщения его к мировой культуре. Возможно, именно такие творческие проекты смогут продлить жизнь классическим произведениям. Иначе в массовом восприятии их ждёт архаизация и забвение.
Фильм поэта-переводчика Андрея Олеара и режиссёра Владимира Макарихина демонстрирует, как взаимодействие языков поэзии и кино оказывает на воспринимающее сознание синергетический эффект.
Кадры фильма невозможно воспринимать буквально. Внимательный зритель без сомнения видит за, казалось бы, несвязными картинками, рассыпанными, как разноцветные кусочки мозаичного панно, рифмовку образов и рождение новых смыслов. Подобный творческий эксперимент показывает, как поэзия проницает кинематограф и как созвучие этих разных искусств создает объемную картину – художественный мир Шекспира. Музыка, визуал и сохраняющий единый темп чтения голос (принцип «маятника» по Бродскому!) одновременно воздействуют на все органы чувств зрителя-слушателя, что способствует погружению в медитативное, почти гипнотическое состояние. Чтение стихов играет в фильме огромную роль – за ним явственно проступает голос великого Автора, распознаваемый нами сквозь шумы и помехи самого Времени!.. Смоктуновский говорит этим голосом «Быть или не быть?» в «Гамлете» Козинцева…
Новый взгляд современного переводчика на английские сонеты, дополненный ассоциативным визуальным рядом киноработы, меняет восприятие Шекспира в контексте современного сознания.
Реализации поэтических произведений с помощью кинематографа – это один из инструментов повышения интереса нового поколения к литературе и приобщения его к мировой культуре. Возможно, именно такие творческие проекты смогут продлить жизнь классическим произведениям. Иначе в массовом восприятии их ждёт архаизация и забвение.
Анна Стрельникова, переводчик, доцент кафедры истории русской литературы ХХ–ХХI веков и литературного творчества ФилФ ТГУ:
Вынесенный в заглавие неологизм (от англ. Shakespeare + experience) обозначает логику и механизм переводческой работы с пре-текстом– это опыт прочтения и интерпретации сонетов У. Шекспира. Стихотворения уже сами по себе характеризуются повышенной смысловой насыщенностью (учитывая, что удельный вес слова в поэтическом тексте существенно превосходит таковой в прозаическом), добавим сюда асимметричность естественных языковых систем и получим единственно возможный способ поэтического перевода – создание «варианта» оригинала. Нужно сказать, что представленный «киновариант» оказался очень убедителен – языковой образ дополняется визуальным, а музыкальная стихия сонета поддержана звуковым сопровождением. Все это вместе оказывает некое медитативное воздействие на воспринимающее сознание: погружаясь в утонченную атмосферу этого фильма, зритель оказывается завороженным воплотившимся на экране лирическим сюжетом и очнется только в финале. Вариант изначально предполагает возможность альтернативы, и даже если “Shakespearience” (как одна из возможных интерпретаций наследия гения) вызовет у зрителя несогласие, то и тогда фильм станет мостиком, соединяющим прошлое и настоящее, создающим основу для конструктивного диалога с классикой.
Вынесенный в заглавие неологизм (от англ. Shakespeare + experience) обозначает логику и механизм переводческой работы с пре-текстом– это опыт прочтения и интерпретации сонетов У. Шекспира. Стихотворения уже сами по себе характеризуются повышенной смысловой насыщенностью (учитывая, что удельный вес слова в поэтическом тексте существенно превосходит таковой в прозаическом), добавим сюда асимметричность естественных языковых систем и получим единственно возможный способ поэтического перевода – создание «варианта» оригинала. Нужно сказать, что представленный «киновариант» оказался очень убедителен – языковой образ дополняется визуальным, а музыкальная стихия сонета поддержана звуковым сопровождением. Все это вместе оказывает некое медитативное воздействие на воспринимающее сознание: погружаясь в утонченную атмосферу этого фильма, зритель оказывается завороженным воплотившимся на экране лирическим сюжетом и очнется только в финале. Вариант изначально предполагает возможность альтернативы, и даже если “Shakespearience” (как одна из возможных интерпретаций наследия гения) вызовет у зрителя несогласие, то и тогда фильм станет мостиком, соединяющим прошлое и настоящее, создающим основу для конструктивного диалога с классикой.
Репортаж подготовил:
Вялов Олег
Фотографии:
Пресс-служба ТГУ
Вялов Олег
Фотографии:
Пресс-служба ТГУ
