«История никогда не заканчивается»:
о романе А. Сапковского «Перекресток воронов»
о романе А. Сапковского «Перекресток воронов»
— Здесь мы расстанемся, — мягко прервал он ее. —
Перед тобой дорога к твоему предназначению. Передо мной совершенно
иной путь. Сказание продолжается, история никогда не заканчивается.
А. Сапковский «Сезон гроз»
Перед тобой дорога к твоему предназначению. Передо мной совершенно
иной путь. Сказание продолжается, история никогда не заканчивается.
А. Сапковский «Сезон гроз»
А. Сапковский
Интерес к созданному польским писателем Анджеем Сапковским образу ведьмака, странствующего охотника на чудовищ, вспыхнувший во многом благодаря выходу в 2015 году видеоигры «Ведьмак 3: Дикая охота», не утихает. За последние годы вышли три сезона сериала «Ведьмак» с Генри Кавиллом в главной роли и анимационный фильм-приквел «Ведьмак: Кошмар волка» от Netflix, совсем недавно опубликован трейлер грядущей видеоигры «Ведьмак 4», где главной героиней станет Цири, приемная дочь ведьмака Геральта из Ривии.
Однако стоит признать, что названные адаптации – «неканоничные», самостоятельные произведения, по-своему интерпретирующие исходный материал – цикл романов Сапковского, в чём-то дополняющие, но чаще упрощающие художественный мир писателя, его «интертекстуальные» сюжеты и повествовательные игры, его философичность и тонкие наблюдения о сложности человеческой природы.
Возможно, именно желанием уточнить свой «канон», дистанцироваться прежде всего от серии видеоигр, вызвано уже второе возвращение Сапковского к циклу «Ведьмак» после завершения основного семикнижия, написанного в 1990-х годах. Так, предыдущий роман «Сезон гроз» (2013) создан будто во многом ради эпилога, показывающего «каноническое», в отличие от игр, «возвращение» Геральта, погибшего в финале седьмого романа и перевезенного со своей возлюбленной Йеннифер на Остров яблонь, аналог мифического Авалона, где до поры до времени покоится король Артур. Ведьмак окончательно превращается в персонажа легендарного, «короля под горой», который вернётся в час особой нужды. Словами героя, процитированными в эпиграфе к данной рецензии, Сапковский, хотел он того или нет, открывает простор для возможных приквелов и сиквелов не только себе, но и другим авторам в будущем, как это уже когда-то было с «Конаном» Роберта Говарда.
Как и «Сезон гроз», «Перекресток воронов», опубликованный в конце 2024 года, не продолжает завершенную сюжетную линию семикнижия, а дополняет её. Главное в новом романе – изображение не умудренного опытом, а совсем юного, восемнадцатилетнего Геральта в начале ведьмачьего пути, исследование становления его личности. Название романа указывает на ситуацию распутья, необходимости совершить выбор своей собственной дороги, с которой героя пытается увести старый ведьмак Престон Хольт, поначалу спаситель, а впоследствии его искуситель. А вороны в романе Сапковского, сопровождающие путь Геральта от первой до последней страницы, как и совы в известном сериале, «не то, чем кажутся», но герою это только предстоит осознать.
Конечно, и в прошлых романах Геральт постоянно оказывался в ситуациях нравственного выбора, тщетных попыток сохранить нейтралитет, уклониться от поступка. Многое в «Перекрестке воронов» кажется авторскими самоповторами: невежество и произвол наделенных властью, династические споры и интриги чародеев, предрассудки и неблагодарность спасенных крестьян, стремление любого человека оправдывать проклятьями и происками чудовищ собственную низменную природу. Но повторы намеренны: они показывают незрелость ведьмака, книжные представления о жизни которого не совпадают с реальностью (кидается спасать от насильников крестьянку и оказывается под судом за убийство солдат, которые просто «девку хотели приголубить»). Он проявляет несвойственные Геральту из семикнижия наивность и эмоциональность, иногда даже впадает в ужас во время схватки с очередным монстром (бой с упырицей-стрыгой, отсылающий к самому первому рассказу Сапковского о ведьмаке). Лишь к финалу, после череды навязанных решений, Геральт совершит выбор, в котором угадывается образ будущего, более привычного ведьмака.
Помимо выбора, ключевые темы «Перекрестка воронов» – преступление, наказание и месть. Можно ли самостоятельно вершить возмездие над преступниками, когда бездействует закон? Допустимо ли для восстановления справедливости использовать насилие, не является ли отказ от него бессилием – ложной добродетелью? Рефрен романа звучит как авторское размышление о предопределенности человеческой жизни и возможности выбора: «…один кузнец сказал мне весьма мудрую вещь. Пусть, говорит, каждый своим делом занимается. Его, кузнеца, дело – наковальня да молот. Ведьмака дело – чудовищ убивать. А наказывать за преступления – дело старосты и судов».
Фрагментарная композиция романа, как и в «Сезоне гроз», – во многом возвращение к первым двум книгам, любимым фанатами цикла: ряд коротких новелл, изображающих первые приключения ведьмака, с финалами-пуантами, переворачивающими исходную ситуацию, однако почти нет прежнего переосмысления фольклорных и сказочных сюжетов, а отдельные главы напоминают компьютерную игру, тот же «Ведьмак 3: Дикая охота» (ведьмак берет заказ на убийство чудовища, убивает его и получает награду, хотя в первых двух книгах всё было намного сложнее и Геральт часто открывал, что люди опаснее и бесчеловечнее монстров, которых он иногда щадил). Постепенно выстраивается сквозной сюжет, связанный с тайной Престона Хольта и раскрывающий причины одного из важнейших событий в истории книжного мира – погрома, устроенного фанатиками в крепости Каэр Морхен, где выращивали новых ведьмаков. Сапковский, как настоящий постмодернист, каковым его часто называют, показывает власть текста, возможность манипуляции сознанием при помощи слова: оказывается, именно сочиненный одним чародеем пасквиль «Монструм, или Описание ведьмака» заставил людей пойти на погром. Есть и очевидные «шпильки» автора в адрес современной действительности (стремление крестьян с попустительства властей выгнать жриц из храма, где женщинам помогают избавиться от нежелательной беременности, как намек на запрет проведения абортов в Польше).
Насколько позволяет судить не столько фанатский перевод романа, сколько в целом его повествовательная структура, словом 76-летний писатель по-прежнему владеет так же искусно, как и юный Геральт мечами. Как и прежде, Сапковский усложняет повествование рамочными текстами – системой эпиграфов (как из реальных текстов культуры, так и из выдуманных, взятых из книжного мира), письмами соглядатаев, шпионящих за Геральтом и дающих иной взгляд на него, разнообразными отступлениями от основной фабулы. Как и прежде, Сапковский не стремится, подобно Джорджу Мартину в «Песни льда и пламени» устранить внешнего повествователя, сосредоточившись на субъективном восприятии мира фокальным персонажем. У повествователя в романе Сапковского поэтическое сознание и более широкий кругозор, изображая приключения героя, он оценивает его с симпатией и доброй иронией, обусловленной неопытностью молодого ведьмака:
«Более опытный ведьмак немедленно развернулся бы и поспешно убрался подобру-поздорову. Геральт восполнял недостаток опыта храбростью. Проистекающей из отсутствия не только опыта, но и воображения».
«Не искушенный в тонкостях дамской моды, Геральт не мог знать, что чёрное платье Пампинеи Монтефорте сшито из полупрозрачного шифона, муслина и крепа. Не знал он и того, что великое искусство – сшить платье так, чтобы оно скрывало, обнажая. И наоборот. Геральт также не знал, что такое квинтэссенция женственности. Но какая разница, знал он или нет, если видел».
Любопытен диалог Сапковского с видеоиграми, хотя он неоднократно говорил о своём равнодушии к ним. Это не только уже отмеченное рецензентами введение в книжный мир ведьмачьих школ (Змеи и Кота), которые впервые появились в играх, это и образ ведьмака Хольта, живущего в собственном поместье со слугами, который мог быть навеян финалом дополнения «Кровь и вино» к «Ведьмаку 3», где сам Геральт получает в награду имение. Это и столбы с табличками, на которых ведьмак обнаруживает новые заказы, и в целом некоторая «компьютерность» сюжета, о которой говорилось выше.
Несмотря на очевидные недостатки – самоповторы, локальность истории (книга прочитывается буквально за несколько вечеров), меньшую, чем в предыдущих романах, глубину и скомканность повествования в финальных главах – «Перекресток воронов» обязателен к прочтению для фанатов книжного цикла и ведьмачьей «вселенной» в целом. После разочаровывающей сериальной адаптации Сапковский вновь показывает, как надо «делать» настоящего «Ведьмака». Тем же, кто только намерен войти в фентезийный мир писателя, рекомендуется всё же начать со сборников рассказов «Последнее желание» и «Меч предназначения», открывающих основное семикнижие.
Однако стоит признать, что названные адаптации – «неканоничные», самостоятельные произведения, по-своему интерпретирующие исходный материал – цикл романов Сапковского, в чём-то дополняющие, но чаще упрощающие художественный мир писателя, его «интертекстуальные» сюжеты и повествовательные игры, его философичность и тонкие наблюдения о сложности человеческой природы.
Возможно, именно желанием уточнить свой «канон», дистанцироваться прежде всего от серии видеоигр, вызвано уже второе возвращение Сапковского к циклу «Ведьмак» после завершения основного семикнижия, написанного в 1990-х годах. Так, предыдущий роман «Сезон гроз» (2013) создан будто во многом ради эпилога, показывающего «каноническое», в отличие от игр, «возвращение» Геральта, погибшего в финале седьмого романа и перевезенного со своей возлюбленной Йеннифер на Остров яблонь, аналог мифического Авалона, где до поры до времени покоится король Артур. Ведьмак окончательно превращается в персонажа легендарного, «короля под горой», который вернётся в час особой нужды. Словами героя, процитированными в эпиграфе к данной рецензии, Сапковский, хотел он того или нет, открывает простор для возможных приквелов и сиквелов не только себе, но и другим авторам в будущем, как это уже когда-то было с «Конаном» Роберта Говарда.
Как и «Сезон гроз», «Перекресток воронов», опубликованный в конце 2024 года, не продолжает завершенную сюжетную линию семикнижия, а дополняет её. Главное в новом романе – изображение не умудренного опытом, а совсем юного, восемнадцатилетнего Геральта в начале ведьмачьего пути, исследование становления его личности. Название романа указывает на ситуацию распутья, необходимости совершить выбор своей собственной дороги, с которой героя пытается увести старый ведьмак Престон Хольт, поначалу спаситель, а впоследствии его искуситель. А вороны в романе Сапковского, сопровождающие путь Геральта от первой до последней страницы, как и совы в известном сериале, «не то, чем кажутся», но герою это только предстоит осознать.
Конечно, и в прошлых романах Геральт постоянно оказывался в ситуациях нравственного выбора, тщетных попыток сохранить нейтралитет, уклониться от поступка. Многое в «Перекрестке воронов» кажется авторскими самоповторами: невежество и произвол наделенных властью, династические споры и интриги чародеев, предрассудки и неблагодарность спасенных крестьян, стремление любого человека оправдывать проклятьями и происками чудовищ собственную низменную природу. Но повторы намеренны: они показывают незрелость ведьмака, книжные представления о жизни которого не совпадают с реальностью (кидается спасать от насильников крестьянку и оказывается под судом за убийство солдат, которые просто «девку хотели приголубить»). Он проявляет несвойственные Геральту из семикнижия наивность и эмоциональность, иногда даже впадает в ужас во время схватки с очередным монстром (бой с упырицей-стрыгой, отсылающий к самому первому рассказу Сапковского о ведьмаке). Лишь к финалу, после череды навязанных решений, Геральт совершит выбор, в котором угадывается образ будущего, более привычного ведьмака.
Помимо выбора, ключевые темы «Перекрестка воронов» – преступление, наказание и месть. Можно ли самостоятельно вершить возмездие над преступниками, когда бездействует закон? Допустимо ли для восстановления справедливости использовать насилие, не является ли отказ от него бессилием – ложной добродетелью? Рефрен романа звучит как авторское размышление о предопределенности человеческой жизни и возможности выбора: «…один кузнец сказал мне весьма мудрую вещь. Пусть, говорит, каждый своим делом занимается. Его, кузнеца, дело – наковальня да молот. Ведьмака дело – чудовищ убивать. А наказывать за преступления – дело старосты и судов».
Фрагментарная композиция романа, как и в «Сезоне гроз», – во многом возвращение к первым двум книгам, любимым фанатами цикла: ряд коротких новелл, изображающих первые приключения ведьмака, с финалами-пуантами, переворачивающими исходную ситуацию, однако почти нет прежнего переосмысления фольклорных и сказочных сюжетов, а отдельные главы напоминают компьютерную игру, тот же «Ведьмак 3: Дикая охота» (ведьмак берет заказ на убийство чудовища, убивает его и получает награду, хотя в первых двух книгах всё было намного сложнее и Геральт часто открывал, что люди опаснее и бесчеловечнее монстров, которых он иногда щадил). Постепенно выстраивается сквозной сюжет, связанный с тайной Престона Хольта и раскрывающий причины одного из важнейших событий в истории книжного мира – погрома, устроенного фанатиками в крепости Каэр Морхен, где выращивали новых ведьмаков. Сапковский, как настоящий постмодернист, каковым его часто называют, показывает власть текста, возможность манипуляции сознанием при помощи слова: оказывается, именно сочиненный одним чародеем пасквиль «Монструм, или Описание ведьмака» заставил людей пойти на погром. Есть и очевидные «шпильки» автора в адрес современной действительности (стремление крестьян с попустительства властей выгнать жриц из храма, где женщинам помогают избавиться от нежелательной беременности, как намек на запрет проведения абортов в Польше).
Насколько позволяет судить не столько фанатский перевод романа, сколько в целом его повествовательная структура, словом 76-летний писатель по-прежнему владеет так же искусно, как и юный Геральт мечами. Как и прежде, Сапковский усложняет повествование рамочными текстами – системой эпиграфов (как из реальных текстов культуры, так и из выдуманных, взятых из книжного мира), письмами соглядатаев, шпионящих за Геральтом и дающих иной взгляд на него, разнообразными отступлениями от основной фабулы. Как и прежде, Сапковский не стремится, подобно Джорджу Мартину в «Песни льда и пламени» устранить внешнего повествователя, сосредоточившись на субъективном восприятии мира фокальным персонажем. У повествователя в романе Сапковского поэтическое сознание и более широкий кругозор, изображая приключения героя, он оценивает его с симпатией и доброй иронией, обусловленной неопытностью молодого ведьмака:
«Более опытный ведьмак немедленно развернулся бы и поспешно убрался подобру-поздорову. Геральт восполнял недостаток опыта храбростью. Проистекающей из отсутствия не только опыта, но и воображения».
«Не искушенный в тонкостях дамской моды, Геральт не мог знать, что чёрное платье Пампинеи Монтефорте сшито из полупрозрачного шифона, муслина и крепа. Не знал он и того, что великое искусство – сшить платье так, чтобы оно скрывало, обнажая. И наоборот. Геральт также не знал, что такое квинтэссенция женственности. Но какая разница, знал он или нет, если видел».
Любопытен диалог Сапковского с видеоиграми, хотя он неоднократно говорил о своём равнодушии к ним. Это не только уже отмеченное рецензентами введение в книжный мир ведьмачьих школ (Змеи и Кота), которые впервые появились в играх, это и образ ведьмака Хольта, живущего в собственном поместье со слугами, который мог быть навеян финалом дополнения «Кровь и вино» к «Ведьмаку 3», где сам Геральт получает в награду имение. Это и столбы с табличками, на которых ведьмак обнаруживает новые заказы, и в целом некоторая «компьютерность» сюжета, о которой говорилось выше.
Несмотря на очевидные недостатки – самоповторы, локальность истории (книга прочитывается буквально за несколько вечеров), меньшую, чем в предыдущих романах, глубину и скомканность повествования в финальных главах – «Перекресток воронов» обязателен к прочтению для фанатов книжного цикла и ведьмачьей «вселенной» в целом. После разочаровывающей сериальной адаптации Сапковский вновь показывает, как надо «делать» настоящего «Ведьмака». Тем же, кто только намерен войти в фентезийный мир писателя, рекомендуется всё же начать со сборников рассказов «Последнее желание» и «Меч предназначения», открывающих основное семикнижие.
Иван Иванович Назаренко —
доцент каф. истории русской литературы ХХ-XXI веков и литературного творчества
доцент каф. истории русской литературы ХХ-XXI веков и литературного творчества
26.12.2024
