2.05.2025
Шур Прибоев и 9 текстов
Шур Прибоев, победитель «Поэтического баттла» 2024 года, предоставил подборку, в которую вошли девять текстов. Если год назад его стихотворения можно было только услышать, то сейчас прочитать, подробнее ознакомиться с ними.
Автор включает произведения, которые были написаны уже при обучении на поэтической мастерской у Дмитрия Николаевича Коростелёва. На мой взгляд, это улучшило качество поэзии, поскольку после обсуждения на занятии стихотворения дорабатываются, ошибки и неточности исправляются. Шур Прибоев придерживается силлабо-тонической системе стихосложения, остаётся верным себе и не пытается выйти за рамки, испробовать что-то новоявленное. В его подборке отсутствуют те же верлибры, которые вызывают недовольство у многих. Когда мы читаем Шура Прибоев, то испытываем комфорт — наличие привычных со школьной скамьи рифмы и ритма избавляют от страха перед неизвестным и первой мысли: «А как это?», «Что это?».
Шур Прибоев проводит эксперименты в рамках своего комфортного стиля письма, сочетая вечные темы, привычные человеческие явления, размышления и ироничные мысли с ритмом стихотворной стопы.
Поэтому принципу в подборке можно выделить сонеты: итальянский «К С.онет» и английский «Поствечерний сонет». Шур Прибоев придерживается канонической формы сонета, финал и традиционные темы также остаются. Но в «К С.онет» вводится интертекстуальный элемент как в названии, так и в первом стихе — «Я встретил вас — и всё былое» — обращение к Ф. И. Тютчеву. Шур Прибоев словно «сонетизирует» «К.Б.» и осовременивает представление о любви, иронизирует о её необходимости современному человеку: так «В кредит взимал у незнакомцев» превращается в «Что рядом есть моё лишь солнце!» — от материального и телесного осуществляется переход к ослепляющему, мгновенному и естественному чувству — романтическое представление влюблённости. Интересность сонета не только в его интертексте, а также в употреблении разговорной лексики. Это же присутствует и в «Поствечернем сонете», где на первый взгляд рисуется идиллическая картина, приправленная философскими размышлениями, но явно выделяется бытовое действие — рыбалка: «Этих рыб ловил на слёзы, // Отпускав обратно в море». То есть сам процесс размышлений об идеалах, глядя на звёздное небо, сопоставим с развлечением, рыбалкой.
Отдельно хочется выделить стихотворение «ЕЖЕвику» — лаконичное, короткое, с графическим акцентом на ряд букв — «ЕЖЕ». Автор отмечал, что данный текст ему «просто нравится». И действительно стихотворение «ЕЖЕвика» интересно привычной для многих стихотворений поэта простотой и игрой. Игра есть не столько в графике и морфологии («ежежениться», «ежеланья»), сколько — в лирическом сюжете: съел ягодку – стал героем, появились силы, или «после ЕЖЕвики» — пойду женюсь. Выделение «еже» также может отсылать на цикличность, пресловутую ЕЖЕдневность, что отравляет жизнь. Здесь автор хочет высмеять эту тенденцию образом ягоды.
Тяготение к бытовому, реальному на основе природных образов, — одна из главных черт поэтики Шура Прибоев. В «Жёлтом листе» размышления о быстротечности времени калечат душу лирического героя, это обыгрывается образом жёлтого листа — остатком осени. Элемент физической изученности располагает к самоиронии («Боку подарил рубец», «калеке», псевдо противник назван как «пень-боец»). Из-за лёгкого и шуточного содержания стихотворение вызывает улыбку. Наблюдение за циклом смены времён года представляются как нечто забавное, смех над тем, что самое обычное упускается. На это внимание по большей части обращает только финал: Шур Прибоев смеётся с читателем, чтобы после обличить мысль. Подобное можно наблюдать и в стихотворении «Небо», где отягчение к бытовому происходит путём употребления «зависть», «завидовал», в конце же «завидовать я бросил…» как выход к морализаторской мысли: красота, недостижимость лечит душу, её вечность даёт нам силы жить. А лечит ли?... Из-за закрытых финалов спорить с мыслью автора сложно, стихотворения представлены как пойманное и уже отрефлексированное наблюдение, как иногда притянутый оптимизм, нравоучительный урок.
О теме «учения» Шур Прибоев заводит разговор в «*** (Пародия)» и «Валит за окном снежище…». Но поскольку это не жизненный урок, то всё это подвергается высмеиванию, как желание отобразить комичность бытовых сценок из студенческой жизни. В первом уловимая пародия на С. Есенина «Гой ты, Русь, моя родная...», где автор иронизирует над тем местом, где он сейчас находится вместо дома. На это указывает нарочито сниженная лексика «марать бумагу», «коменда», «закусон» и т. д., а рай, заключённый в кавычках, подтверждает атмосферу хаоса. Похожее происходит и в стихотворении «Валит за окном снежище» — сниженная лексика, грядущая неприятность, нарушение привычного: «Я бы зиму прославлял, // Как зимой красиво небо! // Но в головушке моей // Нерадивой только препод».
Отдельно хочется выделить тексты «В Минусинском бору» и «Стоит на лугу одинокая ель…» — самые новые в подборке. В них можно отметить уже привычные образы природы и самоироничность лирического героя (отказ от «лавров» — «мне достаточно снега»). Отдельно можно выделить игру с литературной традиции и ситуацией: аллюзия на античность в первом стихотворении, там же шутка над читателем: «Они нашептали мне рифмы простые» — признание, словно «новшевств» в рифмах и в этот раз не будет. Примечательным становится обозначение пространства, интересно обыгранное анжабеманом («…Минусинском // Бору…»), в отличии от пространства общежития, что заставляет «марать бумагу», здесь бор – вдохновитель. «Зачем усложнять, если чувство хандры // Уходит, когда покоряешь бугры» - одни из заключительных стихов, где автор хочет выделить, что простое отвлечение лучше постоянной кропотливой работы. Если первый текст больше привлекает динамичностью, то второй статикой. Стих «Стоит на лугу одинокая ель» — фиксация наблюдения, «фотография» глазами порождает додумывание образа дерево, непроизвольное обращение к поэтам прошлого, обращение к теме семьи. Ирония слабовыраженна в риторическом вопросе: «Иль они ограждают от бурь?», есть ощущение, как будто здесь задаётся другой вопрос: «А надо ли вообще что-то делать?». Вопрос не в безопасности, а в следовании привычному и комфортному, которое «пускай» даст результат.
Шур Прибоев, на мой взгляд, не очень уходит от комфортной для себя позиции в творчестве. Избираемые темы часто имеют универсальный характер, отображают то, о чём задумывается каждый человек. Из-за естественности слога и лексики возникает желание разглядеть тексты получше: увидеть интертекст, понять игру автора с читателем, посмеяться с самоиронии, стереть представления об единственности одной мысли на весь текст (не только любовная лирика, не только природа, не только позитивность финала). Хочется отметить и шаги автора к эксперименту, игры с самим собой: смогу ли я написать сонет по-своему? С одной стороны — это личное желание, с другой — задания, зачастую с поэтической мастерской Д. Н. Коростелёва («ЕЖЕвика», «*** (Пародия)»). И, наверное, это игра, которая иногда задевает читателя, положительная черта в творчестве Шура Прибоев. Хочется также отметить, что простое и знакомое априори вызывает больше чувств, поэтому автору как будто и не нужны сложные рифмы и приёмы, чтобы заинтересовать в своей поэзии. Стихотворения из-за своей естественности в стиле и слоге вызывают улыбку, потому что не стремятся нагрузить «сложностью» в любом её проявлении, их хочется воспринимать как отклик или шутку на реалии жизни.
Автор включает произведения, которые были написаны уже при обучении на поэтической мастерской у Дмитрия Николаевича Коростелёва. На мой взгляд, это улучшило качество поэзии, поскольку после обсуждения на занятии стихотворения дорабатываются, ошибки и неточности исправляются. Шур Прибоев придерживается силлабо-тонической системе стихосложения, остаётся верным себе и не пытается выйти за рамки, испробовать что-то новоявленное. В его подборке отсутствуют те же верлибры, которые вызывают недовольство у многих. Когда мы читаем Шура Прибоев, то испытываем комфорт — наличие привычных со школьной скамьи рифмы и ритма избавляют от страха перед неизвестным и первой мысли: «А как это?», «Что это?».
Шур Прибоев проводит эксперименты в рамках своего комфортного стиля письма, сочетая вечные темы, привычные человеческие явления, размышления и ироничные мысли с ритмом стихотворной стопы.
Поэтому принципу в подборке можно выделить сонеты: итальянский «К С.онет» и английский «Поствечерний сонет». Шур Прибоев придерживается канонической формы сонета, финал и традиционные темы также остаются. Но в «К С.онет» вводится интертекстуальный элемент как в названии, так и в первом стихе — «Я встретил вас — и всё былое» — обращение к Ф. И. Тютчеву. Шур Прибоев словно «сонетизирует» «К.Б.» и осовременивает представление о любви, иронизирует о её необходимости современному человеку: так «В кредит взимал у незнакомцев» превращается в «Что рядом есть моё лишь солнце!» — от материального и телесного осуществляется переход к ослепляющему, мгновенному и естественному чувству — романтическое представление влюблённости. Интересность сонета не только в его интертексте, а также в употреблении разговорной лексики. Это же присутствует и в «Поствечернем сонете», где на первый взгляд рисуется идиллическая картина, приправленная философскими размышлениями, но явно выделяется бытовое действие — рыбалка: «Этих рыб ловил на слёзы, // Отпускав обратно в море». То есть сам процесс размышлений об идеалах, глядя на звёздное небо, сопоставим с развлечением, рыбалкой.
Отдельно хочется выделить стихотворение «ЕЖЕвику» — лаконичное, короткое, с графическим акцентом на ряд букв — «ЕЖЕ». Автор отмечал, что данный текст ему «просто нравится». И действительно стихотворение «ЕЖЕвика» интересно привычной для многих стихотворений поэта простотой и игрой. Игра есть не столько в графике и морфологии («ежежениться», «ежеланья»), сколько — в лирическом сюжете: съел ягодку – стал героем, появились силы, или «после ЕЖЕвики» — пойду женюсь. Выделение «еже» также может отсылать на цикличность, пресловутую ЕЖЕдневность, что отравляет жизнь. Здесь автор хочет высмеять эту тенденцию образом ягоды.
Тяготение к бытовому, реальному на основе природных образов, — одна из главных черт поэтики Шура Прибоев. В «Жёлтом листе» размышления о быстротечности времени калечат душу лирического героя, это обыгрывается образом жёлтого листа — остатком осени. Элемент физической изученности располагает к самоиронии («Боку подарил рубец», «калеке», псевдо противник назван как «пень-боец»). Из-за лёгкого и шуточного содержания стихотворение вызывает улыбку. Наблюдение за циклом смены времён года представляются как нечто забавное, смех над тем, что самое обычное упускается. На это внимание по большей части обращает только финал: Шур Прибоев смеётся с читателем, чтобы после обличить мысль. Подобное можно наблюдать и в стихотворении «Небо», где отягчение к бытовому происходит путём употребления «зависть», «завидовал», в конце же «завидовать я бросил…» как выход к морализаторской мысли: красота, недостижимость лечит душу, её вечность даёт нам силы жить. А лечит ли?... Из-за закрытых финалов спорить с мыслью автора сложно, стихотворения представлены как пойманное и уже отрефлексированное наблюдение, как иногда притянутый оптимизм, нравоучительный урок.
О теме «учения» Шур Прибоев заводит разговор в «*** (Пародия)» и «Валит за окном снежище…». Но поскольку это не жизненный урок, то всё это подвергается высмеиванию, как желание отобразить комичность бытовых сценок из студенческой жизни. В первом уловимая пародия на С. Есенина «Гой ты, Русь, моя родная...», где автор иронизирует над тем местом, где он сейчас находится вместо дома. На это указывает нарочито сниженная лексика «марать бумагу», «коменда», «закусон» и т. д., а рай, заключённый в кавычках, подтверждает атмосферу хаоса. Похожее происходит и в стихотворении «Валит за окном снежище» — сниженная лексика, грядущая неприятность, нарушение привычного: «Я бы зиму прославлял, // Как зимой красиво небо! // Но в головушке моей // Нерадивой только препод».
Отдельно хочется выделить тексты «В Минусинском бору» и «Стоит на лугу одинокая ель…» — самые новые в подборке. В них можно отметить уже привычные образы природы и самоироничность лирического героя (отказ от «лавров» — «мне достаточно снега»). Отдельно можно выделить игру с литературной традиции и ситуацией: аллюзия на античность в первом стихотворении, там же шутка над читателем: «Они нашептали мне рифмы простые» — признание, словно «новшевств» в рифмах и в этот раз не будет. Примечательным становится обозначение пространства, интересно обыгранное анжабеманом («…Минусинском // Бору…»), в отличии от пространства общежития, что заставляет «марать бумагу», здесь бор – вдохновитель. «Зачем усложнять, если чувство хандры // Уходит, когда покоряешь бугры» - одни из заключительных стихов, где автор хочет выделить, что простое отвлечение лучше постоянной кропотливой работы. Если первый текст больше привлекает динамичностью, то второй статикой. Стих «Стоит на лугу одинокая ель» — фиксация наблюдения, «фотография» глазами порождает додумывание образа дерево, непроизвольное обращение к поэтам прошлого, обращение к теме семьи. Ирония слабовыраженна в риторическом вопросе: «Иль они ограждают от бурь?», есть ощущение, как будто здесь задаётся другой вопрос: «А надо ли вообще что-то делать?». Вопрос не в безопасности, а в следовании привычному и комфортному, которое «пускай» даст результат.
Шур Прибоев, на мой взгляд, не очень уходит от комфортной для себя позиции в творчестве. Избираемые темы часто имеют универсальный характер, отображают то, о чём задумывается каждый человек. Из-за естественности слога и лексики возникает желание разглядеть тексты получше: увидеть интертекст, понять игру автора с читателем, посмеяться с самоиронии, стереть представления об единственности одной мысли на весь текст (не только любовная лирика, не только природа, не только позитивность финала). Хочется отметить и шаги автора к эксперименту, игры с самим собой: смогу ли я написать сонет по-своему? С одной стороны — это личное желание, с другой — задания, зачастую с поэтической мастерской Д. Н. Коростелёва («ЕЖЕвика», «*** (Пародия)»). И, наверное, это игра, которая иногда задевает читателя, положительная черта в творчестве Шура Прибоев. Хочется также отметить, что простое и знакомое априори вызывает больше чувств, поэтому автору как будто и не нужны сложные рифмы и приёмы, чтобы заинтересовать в своей поэзии. Стихотворения из-за своей естественности в стиле и слоге вызывают улыбку, потому что не стремятся нагрузить «сложностью» в любом её проявлении, их хочется воспринимать как отклик или шутку на реалии жизни.
Дарья Кононова — студентка 2 курса специальности «Литературное творчество» Филологического факультета НИ ТГУ (мастерская В. Ю. Баль)
В эпоху постмодернизма, когда каждый второй желает заявить о своей уникальности и неповторимости, поговорить о бесконечно-вечном бытии, подборка Шура Прибоев не может не выделяться своим абсолютно нетипичным выбором традиционного подхода в поэзии. Шур пишет исключительно в силлабо-тонике о простых бытовых вещах. Но это отнюдь не что-то заурядное. Именно в приверженности традиции можно увидеть яркий протест против тенденции к чрезмерному и зачастую весьма спорному постмодернистскому новаторству. Но при этом, Шуру абсолютно не чужды эксперименты. Он любит поиграть со смыслами, например, образует неолозимы из повторяющегося еже в «Ежевике» или использует каноничные модели Пушкина и Есенина в сниженном варианте. Сам принцип художественного видения Шура я бы описала так: поэт тонко чувствует окружающий мир, улавливает определённый эстетический образ и наделяет его ненавязчивой житейской мудростью. И эта ненавязчивость здесь принципиальна важна: она характеризует и саму авторскую позицию — приземлённую, близкую читателю, несколько ироничную. Почти все стихотворения подборки пронизаны этой лёгкой авторской иронией, подкрепляемой практически постоянной ударной финальной строчкой-выводом. Но эта ирония звучит в первую очередь над самим собой, что очень подкупает читателя. Например, эта нота очевидна в «К.Сонете»: лирический герой подшучивает не над Пушкиным и не над клишированным образом идеальной возлюбленной, а, в первую очередь, над самим собой — так наивно-невинно влюбленным. Стихотворения Шура погружают в приятное чувство созидания, к чему подталкивают не только знакомые с детства рифмы и ритм, но и обязательное включение природного образа, простота языка и мысли и жизнеутверждающий пафос — основа его поэзии. Именно ощущением светлой жизни поэт и заражает своих читателей.
Традиционализм против постмодернизма
Татьяна Федотова — студентка 2 курса специальности «Литературное творчество» Филологического факультета НИ ТГУ (мастерская В. Ю. Баль)
