Пальцевая сюита
Грозовое введение превращается в дождь
Гордо подняв голову, он шёл по улицам города, нисколько не стесняясь последствий своей травмы. Пластина на правой стороне черепа состояла из двух элементов, серой проспектовой – по которой бродили случаи из его жизни в виде маленьких людей, и, конечно, синей, небесной, по которой мирно плыли облака. Как ни странно, они не выражали ничего.
Каждый его шаг сопровождался небольшими озарениями, некоторые из них достигали всего нескольких сантиметров в поперечнике, а другие – размеров легкового автомобиля.
Но независимо от того, какие мысли протискивались перед ним, все они
уносились прочь вместе с облаками на его пластине.
След за пределами видимости
Пыльное окно в поезде и несколько дней пути – вот и всё, что нужно, чтобы оставить значительный след.
В окне проносятся леса, несметное количество деревьев, тянущихся ввысь, к небу. Но у ребёнка, сидящего возле окна, есть возможность всё изменить. Он внимательно следит за солнцем, и пока оно не в зените, смотрит так, чтобы оно как бы разрезало деревья, целые участки леса. Ему кажется, что так он может срубить множество деревьев, пусть и в своих мыслях.
Но солнце требует взамен слишком большого напряжения глаз, да и родители, конечно, делают ему замечания и запрещают таким заниматься.
А потому наступает время для освоения совершенно новой техники рубки деревьев взглядом. Он начинает концентрировать свой взгляд в одной точке, не смотря при этом на светило, и старается усилием воли срубить хоть одно деревце, что исчезает из его поля зрения за секунду. Поначалу ничего не получалось, и только совсем уж чахлые кустарники не выдерживали, но многие тысячи километров, проведённые в дороге, постепенно отточили его способности.
Каждое срубленное взглядом дерево было особенным, оставаясь позади поезда, за пределами окна, в которое он смотрел, а потому последствия его действий были ему неизвестны, как и сам факт того, что он в действительности смог взглядом срубить хоть что-то. Но ему верилось именно в это.
Так он и путешествовал по Земле, уничтожая деревья на своём пути.
Я слышал несколько рассказов о людях, что шли через страны пешком, повсюду сажая семена. Каждый из них оставил после себя тысячи, если не миллионы, ростков.
А этот мальчик оставил невидимый след из примерно 1 450 932 срубленных взглядом деревьев.
Движение в одном направлении
Сияющий чистотой велосипед катится по пешеходному переходу. Словно мостик в новый мир, он манит к себе взгляды мечтателей, но в суматохе буднего дня очень немногие замечают его.
Но ведь он скользит по поверхности городской жизни не сам по себе, а его толкает девушка, такая реальная, что это практически невозможно вообразить.
Её лица не видно, но хочется верить, что на нём отражается радостная картина свободного дня, поездок по залитым солнцем полям, когда ветер шумит так, что заглушает вообще всё.
Тот, кто видит её с велосипедом, понимает, что он не более чем привидение, что останется незамеченным.
Светофор-маяк зелёным светом обозначает направление. Пусть всего на несколько метров, но ведь их нужно пройти.
Тихая ошибка при строительстве
Никто не предполагал, что могут быть хоть какие-то последствия. Но теперь, когда строительство завершено, можно задать вполне очевидный вопрос – как можно допустить такую ошибку?
Это ведь не что-то незначительное – вроде немного неправильно подобранного материала для отделки фасада или неудачного выбора типа деревьев, что будут посажены на придомовой территории. Нет, ни одна ошибка не может сравниться с той, что допустили строители в данном случае.
Это должно быть вписано во все строительные правила – ничего не возводить на фундаменте гитарного грифа.
Струны лежат в основании, пролегают сквозь здание вместе с хитросплетением различных коммуникаций. Нет, внешне, кажется, что всё нормально – фундамент крепок, словно здание построили на каменном плато, но есть одно маленькое но…
Что произойдёт, когда начнут играть?
Порошкообразная открытка
От дома, что когда-то здесь стоял, не осталось ничего, кроме едва заметного покосившегося почтового ящика, который, видимо, успешно пережил несколько попыток вырвать его из земли. А может, его пару раз пнули от нечего делать.
Здесь уже давно никто не ходит, но если бы воображаемый человек поинтересовался, что внутри ящика, то обнаружил там открытку в виде звёздной пыли, которую шлёт по этому адресу неизвестный отправитель.
Сегодня это частички луны с далёкой звёздной системы, а через месяц или год в этом ящике будут останки давно потухшего солнца, и так будет повторяться вновь и вновь.
Вселенная велика, и, наверное, отправителю скоро придётся поменять адрес на порошкообразных открытках.
Зарисовка вечности
– Я не боюсь щекотки, – немного хвастливо сказала она.
Мы освобождены от одежды, и только равнина из лёгкого одеяла, под которым лежим, не даёт мне проверить это.
Но соблазн слишком велик.
Прошло 234 года с этого момента, а я всё ещё щекочу её.
Эпизод с двумя разными чашками
1.
Сейчас чашка используется по своему назначению – из неё пьёт случайный человек. Его губы соприкасаются с ней, всего мгновение, но такое важное для тех, кто переправляется на чашке-пароме на другую сторону.
Успели все сесть или нет?
Человеку хотелось крепкого кофе, и платформа двинулась в своё таинственное путешествие к столику.
Надеюсь, она не привязана к причалу.
22.
Истории о чашках под номером 2–21 были скучными и потому были успешно унесены облаками.
А вот и 22:
Из разговора двух друзей:
– Как ты думаешь, на что похожа любовь?
– Без понятия, а ты?
– Чашка, которую только купил.
Недоумённое выражение лица, смешанное с немым вопросом.
– Поначалу заботишься о ней и после чая или кофе идёшь её мыть. Но проходит месяц или два, и ты забываешь про неё, оставляя её покрываться налётом от дешёвого пакетированного чая в раковине вместе с другой грязной посудой.
Диверсия между строк
Тропинка ведёт между строк к подпоркам текста.
То, что держит всю конструкцию, – шаткие местоимения, давно подточенные течением времени.
Но ведь кто-то неизвестный пролез прошлой ночью в текст и подпилил их, и теперь самое незначительное событие может обрушить всё.
Если это произойдёт, то всё смешается – от чьего лица будет вестись повествование. Он, я, она или вообще оно?
А может, давно пора взорвать пространство между строк.
Новые возможности на плоскости тарелки
Тук-тук-тук – этот звук ознаменовал начало скорлупного града. Белые фрагменты падали с неба на жёсткую поверхность тарелки.
Но это временное явление, ведь за рассыпающейся оболочкой яйца спрятался фейерверк. Только последний кусочек скорлупы достигнет керамической земли, как яркие всполохи цвета осветят все вокруг.
Как хорошо, что такое зрелище может быть запрятано где угодно.
Витиеватый узор
– Придётся их будить, этих милашек!
– Не нужно, они просто устали сегодня, весь день в парке провели, лучше укроем их чем-нибудь, – ответила бабушка маленьких брата и сестры, что устроились на диване и действительно уснули.
– Я принесу что-нибудь новенькое, – шёпотом добавила она.
Из шкафчика она достала небольшой плед-повесть, который недавно закончила выводить крючком. Это была одна из причин, почему дети так любили проводить у бабушки время – ведь каждый из прозаических пледов нёс в себе мечту, сновидение, внутри которого дети могли делать что угодно.
Сегодня ночью они будут летать на серебряной вспышке над разноцветными полями, строить облачные замки и учить травяных лис разговаривать.
А бабушка продолжит выводить крючком новую прозу.
Два зонтика
1.
Сегодня с самого утра пасмурно, а потому все жители города подготовились. В руках, рюкзаках и сумочках они несут старинные пистолеты-зонтики, выстрелить из которых можно лишь раз.
Но ведь нельзя использовать оружие против дождя в его отсутствие. Поэтому все немного на нервах – польёт или нет?
Вот первая капля достигла своей жертвы, и город наводнили одиночные выстрелы в небо.
2.
– Ты бездарность, – в сердцах проговорила она, – и мне больше не нужен.
Дождь из проклятий, обзывательств и упрёков прорвался из неё ливнем, бурей, которая много лет набирала силу.
Внутри него мгновенно открылся зонтик равнодушия, но разве мог тот спасти его от настолько разбушевавшейся стихии.
Хитрость
– Муууу, муу, мууу, муу, – и так далее, вела рассказ одна корова.
Она поведала другим коровам одну легенду о хитрости и простодушии.
Вот перевод:
Стадо знает о своей судьбе: рано или поздно одинаковая судьба ждёт каждую корову или быка, и никому её не избежать. Люди следят за каждым движением, но большинство особей в стаде не думает о конце.
Так и не убежать никуда, не спрятаться и, конечно, не забодать всех людей – так, какого-нибудь «раззяву», но это тоже ничего не меняет.
Но одна корова смогла обмануть своих мучителей. Она каждый день ела особую траву и камушки и постепенно стала каменной коровой. Да, больше она не смогла двигаться, но зато каменных коров не ведут на убой.
Где-то она сейчас стоит, а её черты сглажены ветрами и дождями. На что она смотрит?
Марш
Он самый настоящий болтливый поэт.
Это его отлично характеризует – как любят многие говорить, «тонкая натура», но уже через несколько часов его рассуждений можно устать.
Но однажды это сыграло с ним злую шутку.
Экспериментируя со звуком шипучки, он заставил её звучать бравурным маршем – словно маленькое шествие проходило у него во рту. Игра музыкантов, громкие вскрики толпы, приветы и смех – все элементы гармонично сочетались.
– Лучше не бывает, – подумал поэт и именно в эту самую секунду ему на язык наступил заигравшийся трубач, который даже не заметил этого.
Тюрьма
Обычный человек, у которого никогда не было проблем с законом.
В детстве он брался за поперечины спинки стула и смотрел на свою комнату, разделённую вертикальными линиями на сектора. Отчего-то ему становилось от этого немного грустно.
Крошечный человек за маленькой решёткой.
Пальцевая сюита или две заметки о музыке прощаний
1.
Вчера у меня был особенный день.
Всю ночь перед вылетом я не спал, перебирая маленькие камешки мыслей у себя в голове – и даже пару раз бросил вдаль, прямо в пучину тревожности.
Затем долгое перетаскивание багажа и моего сонного тела от дома в самолёт. И вот я сижу на своём месте, внутренне готовый в случае чего взлететь самостоятельно, чтобы на высоте в несколько тысяч метров взбодриться от жгучего мороза.
Устроившись у иллюминатора, я лениво наблюдал за вознёй, обычно сопровождающей отлёт каждого борта. Вокруг было столько людей, но к ним я не считал нужным поворачиваться. Будет несколько часов, чтобы на них посмотреть.
Время прошло, все заняли свои места, а я повернулся, чтобы взглянуть на своих соседей.
Но мне это так и не удалось – взгляд неловко споткнулся о невидимое препятствие, и я стал смотреть на длинные пальцы незнакомки, сидящей рядом со мной.
Я моментально в них влюбился, в эти едва ли не просвечивающие от тонкости, пальцы – и следующие несколько часов я только и делал, что неловко скрывая интерес, наблюдал за ними.
Они жили собственной жизнью, хотя по характеру были довольно спокойным табуном диких пальцев – не делали лишних движений, словно осознавая свою внутреннюю силу.
Я знал, что у меня нет никаких шансов, что скоро самолёт сядет, и мы затеряемся в толпе. Да и ведь моя любовь к пальцам вовсе не означала, что я полюблю человека целиком.
Так и просидел до самой посадки.
Не смотря в её сторону, я собрался выходить. Когда я вышел из самолёта, то сразу пошёл забирать багаж – только бы скорее прошло тоскливое ощущение прощания.
Но в аэропорту я ещё один раз, краешком глаза, увидел эти пальчики, несущие что-то в себе.
Как это красиво и грустно, сюита пальцев незнакомки, длиной в несколько тысяч километров.
Может быть, я их ещё увижу?
2.
Но ведь есть и другие музыкальные произведения, отличающиеся иным звучанием и красотой.
Пальцы трясутся, внутри всё сжалось от ужаса – и этому ритму начинает подчиняться всё остальное тело. Пусть это и едва заметно, но такова мелодия прощания.
Правда, многие сознательно стараются не замечать её исполнения – особенно когда её играет кто-то из близких.
Нуар кленовых листьев
Незаконченность некоторых мест поражает.
Крошечный парк возле большого и загадочного здания. Идёт дождь, а потому на лавочках никто не сидит. Они лодочками одиноко плывут по поверхности города.
А ветер шевелит ветвями клёна, которые не производят ни единого звука – словно тусклый свет фонарей исключил такую возможность.
Но этому месту катастрофически не хватает тёмной фигуры одинокого героя. Он может быть детективом или агентом, это совсем неважно – но его история приключений, остросюжетных хитросплетений и интрига, граничащая со смертельной опасностью – всё это могло бы вдохнуть новую жизнь в будничный вид маленького парка.
Кегли и анкета
Как много вещей, способных растоптать нас и заставить усомниться в себе.
Простенькая анкета, как сияющий до рези в глазах белый шар для боулинга, приблизилась к ней.
А она, всего лишь упорядоченность кеглей, видела только эту анкету и не могла пошевелиться от простого вопроса – кем Вы мечтали быть в детстве?
Удар – страйк, все её внутреннее содержимое распалось, и на глазах навернулись слёзы. Она вспомнила свои мечты! Как она могла столько о них не думать?
Она вращается вокруг солнца, мягко согреваемая его лучами – а её облик представляется космическим путешественникам ледяной пустыней с вкраплениями тёмных скал.
Но это только первое впечатление.
Планета, полностью из мороженого с шоколадной крошкой, что постоянно находится в подтаявшем состоянии, ждёт гостей с далёких звёздных систем.
Именно этого она хотела – дарить космонавтам, измученным странствиями, вкусное мороженое.
Гордо подняв голову, он шёл по улицам города, нисколько не стесняясь последствий своей травмы. Пластина на правой стороне черепа состояла из двух элементов, серой проспектовой – по которой бродили случаи из его жизни в виде маленьких людей, и, конечно, синей, небесной, по которой мирно плыли облака. Как ни странно, они не выражали ничего.
Каждый его шаг сопровождался небольшими озарениями, некоторые из них достигали всего нескольких сантиметров в поперечнике, а другие – размеров легкового автомобиля.
Но независимо от того, какие мысли протискивались перед ним, все они
уносились прочь вместе с облаками на его пластине.
След за пределами видимости
Пыльное окно в поезде и несколько дней пути – вот и всё, что нужно, чтобы оставить значительный след.
В окне проносятся леса, несметное количество деревьев, тянущихся ввысь, к небу. Но у ребёнка, сидящего возле окна, есть возможность всё изменить. Он внимательно следит за солнцем, и пока оно не в зените, смотрит так, чтобы оно как бы разрезало деревья, целые участки леса. Ему кажется, что так он может срубить множество деревьев, пусть и в своих мыслях.
Но солнце требует взамен слишком большого напряжения глаз, да и родители, конечно, делают ему замечания и запрещают таким заниматься.
А потому наступает время для освоения совершенно новой техники рубки деревьев взглядом. Он начинает концентрировать свой взгляд в одной точке, не смотря при этом на светило, и старается усилием воли срубить хоть одно деревце, что исчезает из его поля зрения за секунду. Поначалу ничего не получалось, и только совсем уж чахлые кустарники не выдерживали, но многие тысячи километров, проведённые в дороге, постепенно отточили его способности.
Каждое срубленное взглядом дерево было особенным, оставаясь позади поезда, за пределами окна, в которое он смотрел, а потому последствия его действий были ему неизвестны, как и сам факт того, что он в действительности смог взглядом срубить хоть что-то. Но ему верилось именно в это.
Так он и путешествовал по Земле, уничтожая деревья на своём пути.
Я слышал несколько рассказов о людях, что шли через страны пешком, повсюду сажая семена. Каждый из них оставил после себя тысячи, если не миллионы, ростков.
А этот мальчик оставил невидимый след из примерно 1 450 932 срубленных взглядом деревьев.
Движение в одном направлении
Сияющий чистотой велосипед катится по пешеходному переходу. Словно мостик в новый мир, он манит к себе взгляды мечтателей, но в суматохе буднего дня очень немногие замечают его.
Но ведь он скользит по поверхности городской жизни не сам по себе, а его толкает девушка, такая реальная, что это практически невозможно вообразить.
Её лица не видно, но хочется верить, что на нём отражается радостная картина свободного дня, поездок по залитым солнцем полям, когда ветер шумит так, что заглушает вообще всё.
Тот, кто видит её с велосипедом, понимает, что он не более чем привидение, что останется незамеченным.
Светофор-маяк зелёным светом обозначает направление. Пусть всего на несколько метров, но ведь их нужно пройти.
Тихая ошибка при строительстве
Никто не предполагал, что могут быть хоть какие-то последствия. Но теперь, когда строительство завершено, можно задать вполне очевидный вопрос – как можно допустить такую ошибку?
Это ведь не что-то незначительное – вроде немного неправильно подобранного материала для отделки фасада или неудачного выбора типа деревьев, что будут посажены на придомовой территории. Нет, ни одна ошибка не может сравниться с той, что допустили строители в данном случае.
Это должно быть вписано во все строительные правила – ничего не возводить на фундаменте гитарного грифа.
Струны лежат в основании, пролегают сквозь здание вместе с хитросплетением различных коммуникаций. Нет, внешне, кажется, что всё нормально – фундамент крепок, словно здание построили на каменном плато, но есть одно маленькое но…
Что произойдёт, когда начнут играть?
Порошкообразная открытка
От дома, что когда-то здесь стоял, не осталось ничего, кроме едва заметного покосившегося почтового ящика, который, видимо, успешно пережил несколько попыток вырвать его из земли. А может, его пару раз пнули от нечего делать.
Здесь уже давно никто не ходит, но если бы воображаемый человек поинтересовался, что внутри ящика, то обнаружил там открытку в виде звёздной пыли, которую шлёт по этому адресу неизвестный отправитель.
Сегодня это частички луны с далёкой звёздной системы, а через месяц или год в этом ящике будут останки давно потухшего солнца, и так будет повторяться вновь и вновь.
Вселенная велика, и, наверное, отправителю скоро придётся поменять адрес на порошкообразных открытках.
Зарисовка вечности
– Я не боюсь щекотки, – немного хвастливо сказала она.
Мы освобождены от одежды, и только равнина из лёгкого одеяла, под которым лежим, не даёт мне проверить это.
Но соблазн слишком велик.
Прошло 234 года с этого момента, а я всё ещё щекочу её.
Эпизод с двумя разными чашками
1.
Сейчас чашка используется по своему назначению – из неё пьёт случайный человек. Его губы соприкасаются с ней, всего мгновение, но такое важное для тех, кто переправляется на чашке-пароме на другую сторону.
Успели все сесть или нет?
Человеку хотелось крепкого кофе, и платформа двинулась в своё таинственное путешествие к столику.
Надеюсь, она не привязана к причалу.
22.
Истории о чашках под номером 2–21 были скучными и потому были успешно унесены облаками.
А вот и 22:
Из разговора двух друзей:
– Как ты думаешь, на что похожа любовь?
– Без понятия, а ты?
– Чашка, которую только купил.
Недоумённое выражение лица, смешанное с немым вопросом.
– Поначалу заботишься о ней и после чая или кофе идёшь её мыть. Но проходит месяц или два, и ты забываешь про неё, оставляя её покрываться налётом от дешёвого пакетированного чая в раковине вместе с другой грязной посудой.
Диверсия между строк
Тропинка ведёт между строк к подпоркам текста.
То, что держит всю конструкцию, – шаткие местоимения, давно подточенные течением времени.
Но ведь кто-то неизвестный пролез прошлой ночью в текст и подпилил их, и теперь самое незначительное событие может обрушить всё.
Если это произойдёт, то всё смешается – от чьего лица будет вестись повествование. Он, я, она или вообще оно?
А может, давно пора взорвать пространство между строк.
Новые возможности на плоскости тарелки
Тук-тук-тук – этот звук ознаменовал начало скорлупного града. Белые фрагменты падали с неба на жёсткую поверхность тарелки.
Но это временное явление, ведь за рассыпающейся оболочкой яйца спрятался фейерверк. Только последний кусочек скорлупы достигнет керамической земли, как яркие всполохи цвета осветят все вокруг.
Как хорошо, что такое зрелище может быть запрятано где угодно.
Витиеватый узор
– Придётся их будить, этих милашек!
– Не нужно, они просто устали сегодня, весь день в парке провели, лучше укроем их чем-нибудь, – ответила бабушка маленьких брата и сестры, что устроились на диване и действительно уснули.
– Я принесу что-нибудь новенькое, – шёпотом добавила она.
Из шкафчика она достала небольшой плед-повесть, который недавно закончила выводить крючком. Это была одна из причин, почему дети так любили проводить у бабушки время – ведь каждый из прозаических пледов нёс в себе мечту, сновидение, внутри которого дети могли делать что угодно.
Сегодня ночью они будут летать на серебряной вспышке над разноцветными полями, строить облачные замки и учить травяных лис разговаривать.
А бабушка продолжит выводить крючком новую прозу.
Два зонтика
1.
Сегодня с самого утра пасмурно, а потому все жители города подготовились. В руках, рюкзаках и сумочках они несут старинные пистолеты-зонтики, выстрелить из которых можно лишь раз.
Но ведь нельзя использовать оружие против дождя в его отсутствие. Поэтому все немного на нервах – польёт или нет?
Вот первая капля достигла своей жертвы, и город наводнили одиночные выстрелы в небо.
2.
– Ты бездарность, – в сердцах проговорила она, – и мне больше не нужен.
Дождь из проклятий, обзывательств и упрёков прорвался из неё ливнем, бурей, которая много лет набирала силу.
Внутри него мгновенно открылся зонтик равнодушия, но разве мог тот спасти его от настолько разбушевавшейся стихии.
Хитрость
– Муууу, муу, мууу, муу, – и так далее, вела рассказ одна корова.
Она поведала другим коровам одну легенду о хитрости и простодушии.
Вот перевод:
Стадо знает о своей судьбе: рано или поздно одинаковая судьба ждёт каждую корову или быка, и никому её не избежать. Люди следят за каждым движением, но большинство особей в стаде не думает о конце.
Так и не убежать никуда, не спрятаться и, конечно, не забодать всех людей – так, какого-нибудь «раззяву», но это тоже ничего не меняет.
Но одна корова смогла обмануть своих мучителей. Она каждый день ела особую траву и камушки и постепенно стала каменной коровой. Да, больше она не смогла двигаться, но зато каменных коров не ведут на убой.
Где-то она сейчас стоит, а её черты сглажены ветрами и дождями. На что она смотрит?
Марш
Он самый настоящий болтливый поэт.
Это его отлично характеризует – как любят многие говорить, «тонкая натура», но уже через несколько часов его рассуждений можно устать.
Но однажды это сыграло с ним злую шутку.
Экспериментируя со звуком шипучки, он заставил её звучать бравурным маршем – словно маленькое шествие проходило у него во рту. Игра музыкантов, громкие вскрики толпы, приветы и смех – все элементы гармонично сочетались.
– Лучше не бывает, – подумал поэт и именно в эту самую секунду ему на язык наступил заигравшийся трубач, который даже не заметил этого.
Тюрьма
Обычный человек, у которого никогда не было проблем с законом.
В детстве он брался за поперечины спинки стула и смотрел на свою комнату, разделённую вертикальными линиями на сектора. Отчего-то ему становилось от этого немного грустно.
Крошечный человек за маленькой решёткой.
Пальцевая сюита или две заметки о музыке прощаний
1.
Вчера у меня был особенный день.
Всю ночь перед вылетом я не спал, перебирая маленькие камешки мыслей у себя в голове – и даже пару раз бросил вдаль, прямо в пучину тревожности.
Затем долгое перетаскивание багажа и моего сонного тела от дома в самолёт. И вот я сижу на своём месте, внутренне готовый в случае чего взлететь самостоятельно, чтобы на высоте в несколько тысяч метров взбодриться от жгучего мороза.
Устроившись у иллюминатора, я лениво наблюдал за вознёй, обычно сопровождающей отлёт каждого борта. Вокруг было столько людей, но к ним я не считал нужным поворачиваться. Будет несколько часов, чтобы на них посмотреть.
Время прошло, все заняли свои места, а я повернулся, чтобы взглянуть на своих соседей.
Но мне это так и не удалось – взгляд неловко споткнулся о невидимое препятствие, и я стал смотреть на длинные пальцы незнакомки, сидящей рядом со мной.
Я моментально в них влюбился, в эти едва ли не просвечивающие от тонкости, пальцы – и следующие несколько часов я только и делал, что неловко скрывая интерес, наблюдал за ними.
Они жили собственной жизнью, хотя по характеру были довольно спокойным табуном диких пальцев – не делали лишних движений, словно осознавая свою внутреннюю силу.
Я знал, что у меня нет никаких шансов, что скоро самолёт сядет, и мы затеряемся в толпе. Да и ведь моя любовь к пальцам вовсе не означала, что я полюблю человека целиком.
Так и просидел до самой посадки.
Не смотря в её сторону, я собрался выходить. Когда я вышел из самолёта, то сразу пошёл забирать багаж – только бы скорее прошло тоскливое ощущение прощания.
Но в аэропорту я ещё один раз, краешком глаза, увидел эти пальчики, несущие что-то в себе.
Как это красиво и грустно, сюита пальцев незнакомки, длиной в несколько тысяч километров.
Может быть, я их ещё увижу?
2.
Но ведь есть и другие музыкальные произведения, отличающиеся иным звучанием и красотой.
Пальцы трясутся, внутри всё сжалось от ужаса – и этому ритму начинает подчиняться всё остальное тело. Пусть это и едва заметно, но такова мелодия прощания.
Правда, многие сознательно стараются не замечать её исполнения – особенно когда её играет кто-то из близких.
Нуар кленовых листьев
Незаконченность некоторых мест поражает.
Крошечный парк возле большого и загадочного здания. Идёт дождь, а потому на лавочках никто не сидит. Они лодочками одиноко плывут по поверхности города.
А ветер шевелит ветвями клёна, которые не производят ни единого звука – словно тусклый свет фонарей исключил такую возможность.
Но этому месту катастрофически не хватает тёмной фигуры одинокого героя. Он может быть детективом или агентом, это совсем неважно – но его история приключений, остросюжетных хитросплетений и интрига, граничащая со смертельной опасностью – всё это могло бы вдохнуть новую жизнь в будничный вид маленького парка.
Кегли и анкета
Как много вещей, способных растоптать нас и заставить усомниться в себе.
Простенькая анкета, как сияющий до рези в глазах белый шар для боулинга, приблизилась к ней.
А она, всего лишь упорядоченность кеглей, видела только эту анкету и не могла пошевелиться от простого вопроса – кем Вы мечтали быть в детстве?
Удар – страйк, все её внутреннее содержимое распалось, и на глазах навернулись слёзы. Она вспомнила свои мечты! Как она могла столько о них не думать?
Она вращается вокруг солнца, мягко согреваемая его лучами – а её облик представляется космическим путешественникам ледяной пустыней с вкраплениями тёмных скал.
Но это только первое впечатление.
Планета, полностью из мороженого с шоколадной крошкой, что постоянно находится в подтаявшем состоянии, ждёт гостей с далёких звёздных систем.
Именно этого она хотела – дарить космонавтам, измученным странствиями, вкусное мороженое.
