Подборка стихотворений
Автор о подборке: Стихотворения, входящие в подборку, написаны за последние три года. Эти тексты объединяет и то, что они имеют особое значение для меня как автора и как обычного человека. С одной стороны, я считаю выбранные стихотворения наиболее удачными образцами моего творчества, а с другой — замысел каждого из них родился в очень яркие минуты моей внутренней жизни.
Для меня очень важно, чтобы стихи звучали, ведь только так может быть раскрыта вся прелесть поэзии — искусства, говорящего нашим с вами языком и ближайшего к музыке. Поэтому умело преображённая, но по-прежнему живо текущая речь, которая не просто сохраняет, но и подаёт в самом выгодном свете всё многообразие смыслов, стоящих за привычными словами, является целью моего творческого развития.
***
Встаёт повсюду в памяти,
как я, одетый в чистое,
иду лесами слёзными
иль улицей цветной.
И все минуты заняты
какой-нибудь да истиной —
из тех, что были познаны
минувшею весной.
А разве ждёт не то же ли
зимою, летом, осенью?
Да ведь и вспомнить нечего,
а плачешь досветла.
Глядишь, уже и пожили...
Но небыли не бросим мы:
то не теченье вечное —
то музыка была.
***
Все за стол, повсюду су́п дымит.
«Лишняя?» — «Кто не берёт?»
Мне, сверкнув кривыми зубками,
улыбнулся детский рот.
Хоть опять и недоспали мы,
а дорога весела.
Завтра повезут в развалины,
на валы, под купола…
Он, в толпе отпав от матери —
с виду старшая сестра, —
в мою сторону посматривал
у какого-то креста.
Снимки, смех, резные домики…
Вот покажется вокзал —
ну а я, как мальчик тоненький,
ничего уже не знал.
Облака летят, и легче мне
отбиваться от обид.
Вознесён своими певчими,
Брамс на дереве сидит.
***
Солнце теплою ладонью
по макушке провело.
Чисто вымыт подоконник,
от черёмухи бело.
Дремлет улица сухая,
каждой радуясь ноге.
Тянет запахом из стаек,
от кустов невдалеке.
Разлетелась голубятня
по семейке смирных крыш.
Будто всё зовёт в объятья —
всё, на что и не глядишь.
Мол, куда бы ни пошёл ты,
нет роднее одного:
здесь, в луче медово-жёлтом,
чисто, хоть и не ново;
здесь под белым одеялом
сладко спится у окна;
где черёмуха опала —
будет яблоня видна…
Но куда же, разбудивши,
за собою позвала
музыка? Уже ли тише
струн пространные слова?
Возвращение
Снова яблоня бела.
Те же улицы и лица.
Лепетание тепла
заставляет веселиться.
Но остался только альт
от нелепого дуэта.
Стелет тени на асфальт
зеленеющее лето.
Поперечною чертой
прежний берег серебрится.
Что-то тёмное творится
под сверкающей водой…
***
В небе облачко пасётся,
солнце стало на дугу.
Сын, не знающий отцовства,
что-то пишет на снегу.
А вокруг сверкает круча.
Не толкуешь только тут,
могущей или могучей
эту ветку нарекут.
Время деревом раздастся,
канет снег, как черновик.
И погонит коренастый
отрок вниз овец своих.
Рыбак
Будто бы глаза без век
видят всё точней и шире…
Присидясь на водном мире,
ловит рыбу человек.
Он на льду, а мир под ним.
Сделал прорубь — заклевало:
видно, рыбе места мало,
раз толпою — за одним.
И на что они ему,
как не на обед иль ужин?
Он им — больше мира нужен,
но не знает почему.
За наваристой ухой
дрёма взгляд его размыла —
и пропал он в тайне милой,
сытый рыбьей чепухой.
***
Чем душа моя согрета?
Кличет птичка, хлопоча;
загорелась сигарета
не от спички — от луча…
Распевается перхота,
отмыкается комод…
Выхожу — и словно кто-то
тихо за руку возьмёт.
Для меня очень важно, чтобы стихи звучали, ведь только так может быть раскрыта вся прелесть поэзии — искусства, говорящего нашим с вами языком и ближайшего к музыке. Поэтому умело преображённая, но по-прежнему живо текущая речь, которая не просто сохраняет, но и подаёт в самом выгодном свете всё многообразие смыслов, стоящих за привычными словами, является целью моего творческого развития.
***
Встаёт повсюду в памяти,
как я, одетый в чистое,
иду лесами слёзными
иль улицей цветной.
И все минуты заняты
какой-нибудь да истиной —
из тех, что были познаны
минувшею весной.
А разве ждёт не то же ли
зимою, летом, осенью?
Да ведь и вспомнить нечего,
а плачешь досветла.
Глядишь, уже и пожили...
Но небыли не бросим мы:
то не теченье вечное —
то музыка была.
***
Все за стол, повсюду су́п дымит.
«Лишняя?» — «Кто не берёт?»
Мне, сверкнув кривыми зубками,
улыбнулся детский рот.
Хоть опять и недоспали мы,
а дорога весела.
Завтра повезут в развалины,
на валы, под купола…
Он, в толпе отпав от матери —
с виду старшая сестра, —
в мою сторону посматривал
у какого-то креста.
Снимки, смех, резные домики…
Вот покажется вокзал —
ну а я, как мальчик тоненький,
ничего уже не знал.
Облака летят, и легче мне
отбиваться от обид.
Вознесён своими певчими,
Брамс на дереве сидит.
***
Солнце теплою ладонью
по макушке провело.
Чисто вымыт подоконник,
от черёмухи бело.
Дремлет улица сухая,
каждой радуясь ноге.
Тянет запахом из стаек,
от кустов невдалеке.
Разлетелась голубятня
по семейке смирных крыш.
Будто всё зовёт в объятья —
всё, на что и не глядишь.
Мол, куда бы ни пошёл ты,
нет роднее одного:
здесь, в луче медово-жёлтом,
чисто, хоть и не ново;
здесь под белым одеялом
сладко спится у окна;
где черёмуха опала —
будет яблоня видна…
Но куда же, разбудивши,
за собою позвала
музыка? Уже ли тише
струн пространные слова?
Возвращение
Снова яблоня бела.
Те же улицы и лица.
Лепетание тепла
заставляет веселиться.
Но остался только альт
от нелепого дуэта.
Стелет тени на асфальт
зеленеющее лето.
Поперечною чертой
прежний берег серебрится.
Что-то тёмное творится
под сверкающей водой…
***
В небе облачко пасётся,
солнце стало на дугу.
Сын, не знающий отцовства,
что-то пишет на снегу.
А вокруг сверкает круча.
Не толкуешь только тут,
могущей или могучей
эту ветку нарекут.
Время деревом раздастся,
канет снег, как черновик.
И погонит коренастый
отрок вниз овец своих.
Рыбак
Будто бы глаза без век
видят всё точней и шире…
Присидясь на водном мире,
ловит рыбу человек.
Он на льду, а мир под ним.
Сделал прорубь — заклевало:
видно, рыбе места мало,
раз толпою — за одним.
И на что они ему,
как не на обед иль ужин?
Он им — больше мира нужен,
но не знает почему.
За наваристой ухой
дрёма взгляд его размыла —
и пропал он в тайне милой,
сытый рыбьей чепухой.
***
Чем душа моя согрета?
Кличет птичка, хлопоча;
загорелась сигарета
не от спички — от луча…
Распевается перхота,
отмыкается комод…
Выхожу — и словно кто-то
тихо за руку возьмёт.
Степан Давыдов — студент четвертого курса специальности «Литературное творчество» филологического факультета ТГУ, мастерская Дмитрия Николаевича Коростелева.
