9.04.2025
«Мы живем в безумно интересную и любопытную эпоху ИИ-беспредела»
Искусство нейросети
Олег
— В первую очередь хотелось бы обозначить, что такое искусство нейросети? Можем ли мы вписывать искусство нейросети в пространство искусства, созданного человеком?
Вадим
— Проблема искусства в том, что определений невероятное количество. И это нормально, учитывая многогранность и трансгрессивность искусства. Время от времени мы пробуем тем или иным образом его определить, но фактически это лишь ставит ту границу для искусства, которую оно впоследствии стремится преодолеть. Поэтому подходить к тому, что создается при помощи ИИ, исходя из старых определений, возможно, не очень правильно.
Другое дело, что ИИ-искусства как некоего автономного самобытного медиума еще нет. Здесь не нужно забывать, что ИИ – это, в первую очередь, инструмент. Это не уже какое-то сформированное готовое сознание или самосознание. Это остается инструментом в руках художника, который непосредственно связан с человеком.
И этот человек может владеть этим инструментом либо хорошо, либо плохо. Поэтому, подводя итог – самостоятельного ИИ искусства нет – сейчас ИИ лишь универсальный инструмент, который прилагается к уже существующим формам искусства. Будь то кино, изобразительное искусство или музыка, этот инструмент применим даже к литературе.
Поэтому, пока мы можем говорить о классификации только с точки зрения инструментальной принадлежности генеративного искусства. Но на сегодняшний день говорить о том, что искусство ИИ может перерасти в какое-то самостоятельное не приходится.
Олег
— А.А. Потебня исследует искусство – как способ познания мира человеком. Искусственный интеллект через свое творчество может познавать этот мир или имитировать познание?
Вадим
— Нет, он не может познавать с этой точки зрения, как это делало бы человеческое сознание. Искусство ИИ – это всегда работа со внешним, он не вкладывает внутрь идей и смысла. Он не будет переживать произведение, у него отсутствуют психоэмоциональные факторы.
Потебня сильно опередил свое время, выдвинув идею о реализации искусства при наличии условного зрителя, независимо от автора. Сейчас мы не так часто обращаемся к авторскому замыслу из-за обилия информации и контента. Если зрителю случайно попадется продукт творчества ИИ и, положим, он не знает, кто автор, – он может почувствовать эмоциональный отклик. Эта картина может вызвать у него ассоциации с детством, возможно натолкнет на какие-то мысли. Но это не будет задуманным эффектом ИИ. Тем не менее, зритель воспринимает это как искусство. Поэтому для человека, созданное ИИ, может оказаться актом познания, да, но для самого ИИ нет, ни в позиции автора, ни в позиции зрителя.
Олег
— Тогда где лежит эта грань, когда производное нейросети можно назвать искусством, а не компиляцией?
Вадим
— Здесь следует расширить вопрос. Сначала следует определить, как мы воспринимаем искусство?
Я смотрю и на искусство вообще, и на искусство искусственного интеллекта в парадигме рецептивной эстетики. Она интересуется искусством именно с точки зрения отношений между автором, произведением и интерпретатором, и выносит свое суждение об искусстве на основании конкретного опыта восприятия. Тогда мы должны смотреть на тот контекст, в котором осуществляется произведение.
Давайте посмотрим на тот контекст, в котором существует искусство ИИ.
Например, очень распространенная практика сгенерировать какую-нибудь картинку для поста в социальных сетях. Раньше человек бы просто нашел картинку в интернете, а зачастую взял бы и общепризнанный шедевр. Перед нами два случая, две работы. С точки зрения пользователя социальных сетей, который столкнулся с этими изображениями – они бы унифицировались в потоке пассивного скроллинга. Перед нами, с точки зрения восприятия и переживания, вовсе не тот Микеланджело, которого мы воспринимали бы в Сикстинской капелле. Так, его шедевры встают в один ряд со сгенерированными изображениями.
На контрасте, давайте, рассмотрим другой кейс, когда на аукционах современного искусства продаются за бешеные деньги произведения искусственного интеллекта. Но в контексте современного искусства – это не исключительная ситуация. Это логическое продолжение игры с восприятием. За внешним эстетическим предметом мы ищем высказывание. В случае ИИ это может быть провокация, постановка вопроса об авторе, абсолютизация выражения коллективного бессознательного.
Когда сейчас есть спрос на произведения нейросетей – это не какое-то реальное признание действительно художественных способностей искусственного интеллекта. Это игра и покупка знака времени и контекста.
Проблема в том, что высказывание, которое кроется за множеством ИИ-работ, единично. Поэтому в области современного искусства тренд на ИИ быстро пройдет. Вчера ворчали, что продают банан на скотче, сегодня ворчат, что продают генерацию ИИ, завтра снова будут ворчать, что продают банан на скотче.
Другое дело – это делегация ИИ монотонных задач для упрощения работы творцов. Здесь ИИ с нами уже навсегда. Не говоря даже про область коммерческого искусства. В сфере бизнеса ИИ уже крепко осел – создание баннеров, рекламных вывесок, дизайна и т.д.
Вера
— Сейчас ИИ проник уже во все сферы искусства. Он и в музыке, и в литературе, и в живописи. Может ли он проникнуть в синкретические виды искусств? Например, в Театр? Способен ли ИИ создать полноценную постановку?
Вадим
— Нет, полноценно на данный момент, конечно, не способна. Если мы возьмем по отдельности какие-то аспекты, то их создать может, но создать что-то цельное, где бы эти аспекты были уже взаимосвязанными – нет. Ей не хватает интерпретации и психоэмоционального понимания того, как это все работает вместе.
Вера Юрьевна Баль — доцент каф. истории
русской литературы
ХХ-XXI веков и литературного творчества
Филологического факультета ТГУ.
русской литературы
ХХ-XXI веков и литературного творчества
Филологического факультета ТГУ.
Алина Белянина — выпускница Филологического факультета ТГУ. Работает AI-тренером в компании Яндекс.
Вадим Белянин — преподаватель кафедры гуманитарных проблем информатики Философского факультета ТГУ
Олег Ухин — студент 2 курса «Литературного творчества» Филологического факультета ТГУ.
Человек и ИИ
Олег
— Сейчас как раз ИИ часто используется в бизнес моделях. В книжном бизнесе, например, для создания обложек. Может ли такой тренд здесь полностью сохраниться?
Вадим
— Вот в последние недели очень шумный кейс по поводу выбора издательством АСТ обложки для новой книги «Ведьмака», которая как раз была сделана нейросетью.
Показательно, что большая доля дискуссии протекает в вопросе об уродливости этой обложки. Хотя вопрос эстетический здесь как раз самый простой для разрешения. У многих прошлых книг о Ведьмаке достаточно посредственная обложка. Даже возникает ощущение, что обложка получилась плохой, потому что ИИ сделал компиляцию из всех предыдущих, обучался на них. Поэтому визуально они в одной плоскости.
Но возникает другой вопрос, куда сложнее, должно ли издательство экономить на людях? Для больших компаний ИИ это еще один способ сэкономить на людях, не думая о качестве. И это проблема, которая существовала задолго до технологий ИИ. Поэтому нужно бороться не с инструментом, а с внутренними установками тех, кто его применяет.
Вера
— Использование искусственного интеллекта в искусстве стало настоящим трендом. Однако любой тренд со временем теряет свою актуальность. Находится ли он сейчас на пике или уже начинает угасать?
Вадим
— Активно стали об этом говорить последние два-три года. Да, нейросети были и раньше, но крупные языковые модели пошли в народ именно в это время. В этом смысле, мы живем в безумно интересную и любопытную эпоху ИИ-беспредела, когда нет границ и готовых ответов, что можно, а что нельзя.
Перед нами оказалась новая большая технология, но нет правил её использования. Где лучше ее использовать? Какое использование этично?
Мы становимся сами творцами этих правил.
Однако, несмотря на первичный всплеск внимания, как тренд ИИ в области искусства сейчас переживает процесс отторжения из-за перенасыщения однообразной стилистикой. Сейчас чисто визуально можно определить какая именно нейросеть создала картинку.
Это начинает приедаться, поэтому разработчикам ИИ придется постоянно актуализировать модель, чтобы её изображения отличались. Разработка алгоритма генерации в сторону большей эклектики и меньшей узнаваемости. Либо полное изменение стилистики нейросети. Когда понимают, что картинки приедаются – мы меняем базис. Здесь у живых художников преимущество из-за своей гибкости.
Олег
— Получается, есть шанс, что нейросети будут устремлены к большему очеловечивание результатов?
Вадим
— Нет цели глобально очеловечить модель. Так как все равно она обучается на человеческих работах. Невозможно выйти за рамки человеческой культуры. Даже если нейросеть выдаст что-то совсем несвязанное – у нас есть опыт абстракционистов.
Такая цель стоит скорее перед самим человеком, который пользуется ИИ.
То есть это стремление к созданию индивидуального стиля каждого человека при работе с ИИ. Если посмотреть примеры наиболее интересных работ ИИ, то сделали их не случайные люди. Это результат работы творческих людей – успешных дизайнеров и художников. Это вновь отсылает нас к использованию нейросети как инструмента.
Олег
— В этом случае мы говорим об искусстве ИИ, только как о дополнительном способе выражения для человеческого искусства.
Нейросеть приспосабливают для этого?
Вадим
— В большей степени да, но здесь опять же не стоит забывать, что оно не протекает каким-то таким своим собственным автономным от человека путем. Я бы сказал, что это человеку очень хочется создать из произведений генеративного инструмента что-то самостоятельное.
Давайте назовём это машинным искусством. Но другой вопрос, что и оно не автономное, потому что работает с человеческим контекстом. Оно всегда находится в поле человеческого культурного кода. Те объекты, на которых она обучается, которые она берет в свой арсенал, как референс – это человеческое искусство. Уже на основании этого, она совершает перекомбинацию в отдельный изобразительный объект. Но и этот объект – остается в поле человека.
Олег
— Сейчас как раз ИИ часто используется в бизнес моделях. В книжном бизнесе, например, для создания обложек. Может ли такой тренд здесь полностью сохраниться?
Вадим
— Вот в последние недели очень шумный кейс по поводу выбора издательством АСТ обложки для новой книги «Ведьмака», которая как раз была сделана нейросетью.
Показательно, что большая доля дискуссии протекает в вопросе об уродливости этой обложки. Хотя вопрос эстетический здесь как раз самый простой для разрешения. У многих прошлых книг о Ведьмаке достаточно посредственная обложка. Даже возникает ощущение, что обложка получилась плохой, потому что ИИ сделал компиляцию из всех предыдущих, обучался на них. Поэтому визуально они в одной плоскости.
Но возникает другой вопрос, куда сложнее, должно ли издательство экономить на людях? Для больших компаний ИИ это еще один способ сэкономить на людях, не думая о качестве. И это проблема, которая существовала задолго до технологий ИИ. Поэтому нужно бороться не с инструментом, а с внутренними установками тех, кто его применяет.
Вера
— Использование искусственного интеллекта в искусстве стало настоящим трендом. Однако любой тренд со временем теряет свою актуальность. Находится ли он сейчас на пике или уже начинает угасать?
Вадим
— Активно стали об этом говорить последние два-три года. Да, нейросети были и раньше, но крупные языковые модели пошли в народ именно в это время. В этом смысле, мы живем в безумно интересную и любопытную эпоху ИИ-беспредела, когда нет границ и готовых ответов, что можно, а что нельзя.
Перед нами оказалась новая большая технология, но нет правил её использования. Где лучше ее использовать? Какое использование этично?
Мы становимся сами творцами этих правил.
Однако, несмотря на первичный всплеск внимания, как тренд ИИ в области искусства сейчас переживает процесс отторжения из-за перенасыщения однообразной стилистикой. Сейчас чисто визуально можно определить какая именно нейросеть создала картинку.
Это начинает приедаться, поэтому разработчикам ИИ придется постоянно актуализировать модель, чтобы её изображения отличались. Разработка алгоритма генерации в сторону большей эклектики и меньшей узнаваемости. Либо полное изменение стилистики нейросети. Когда понимают, что картинки приедаются – мы меняем базис. Здесь у живых художников преимущество из-за своей гибкости.
Олег
— Получается, есть шанс, что нейросети будут устремлены к большему очеловечивание результатов?
Вадим
— Нет цели глобально очеловечить модель. Так как все равно она обучается на человеческих работах. Невозможно выйти за рамки человеческой культуры. Даже если нейросеть выдаст что-то совсем несвязанное – у нас есть опыт абстракционистов.
Такая цель стоит скорее перед самим человеком, который пользуется ИИ.
То есть это стремление к созданию индивидуального стиля каждого человека при работе с ИИ. Если посмотреть примеры наиболее интересных работ ИИ, то сделали их не случайные люди. Это результат работы творческих людей – успешных дизайнеров и художников. Это вновь отсылает нас к использованию нейросети как инструмента.
Олег
— В этом случае мы говорим об искусстве ИИ, только как о дополнительном способе выражения для человеческого искусства.
Нейросеть приспосабливают для этого?
Вадим
— В большей степени да, но здесь опять же не стоит забывать, что оно не протекает каким-то таким своим собственным автономным от человека путем. Я бы сказал, что это человеку очень хочется создать из произведений генеративного инструмента что-то самостоятельное.
Давайте назовём это машинным искусством. Но другой вопрос, что и оно не автономное, потому что работает с человеческим контекстом. Оно всегда находится в поле человеческого культурного кода. Те объекты, на которых она обучается, которые она берет в свой арсенал, как референс – это человеческое искусство. Уже на основании этого, она совершает перекомбинацию в отдельный изобразительный объект. Но и этот объект – остается в поле человека.
Поиск идеи в безыдейном
Олег
— Если мы говорим о нейросетях – как руке помощи для творческих людей, как мы можем это воспринимать?
Как еще один удобный инструмент, который позволяет создать большее количество пробных вариантов и сократить время на монотонную работу.
Для творческих людей это возможность еще больше заниматься творчеством.
Олег
— Могут ли нейросети, как в свое время паровые машины исключить какой-то пласт людей из творчества? Обесценить их труд.
Вадим
— Я думаю, она может обесценить плохих художников, ремесленников, которые отказываются развиваться. Но как мы помним, пример паровых машин показал, что это было удачное новшество, несмотря на то, что изначально люди и были недовольны. В области коммерческого искусства у любого крупного визуального проекта должен быть человеческий эксперт. Когда делается дизайн – несмотря на успехи нейросети – все равно во главе успешного проекта компетентный человек-специалист.
Слега иначе при некоммерческом искусстве. Сейчас при таком большом количестве разговоров об ИИ в искусстве, можем ли вы вспомнить хоть одну работу ИИ? Зачастую, нет, не можем.
Вера
— Мне кажется это проблема не только ИИ. Сейчас и люди создают в искусстве однодневки. И большой вопрос уйдут ли они в архив культурной памяти, чтобы потом вернуться классикой.
Алина
— Мне кажется, важна временная дистанция, чтобы оценить, какое произведение – однодневка, а какое действительно имеет ценность.
Сейчас, говоря об ИИ-искусстве, мы обсуждаем в основном не конкретные работы, а способ их создания. Но так было и раньше, когда появлялись новые творческие методы. Критики относились к тому же импрессионизму с презрением, иронично называли его представителей «впечатленцами», потому что новая манера изображения была непривычна, отталкивала. Сейчас же мы не сомневаемся в ценности картин Моне и Дега.
Вера
— Да, но ритм жизни и скорость культурного производства в начале XX века и в начале XXI века очень отличаются. Это два слишком отличных от друг друга времени.
Олег
— Можем ли мы провести такую параллель? С появлением фабричного производства, массовое изготовление одежды переместилось туда.
Однако элитарная одежда по-прежнему шьется вручную.
Вадим
— В перспективе такое может произойти, но сейчас все результаты нейросети требуют доработки, проверки. Сейчас качество результата нейросети заключается в компетенции человека, стоящего за ней.
Также важно, что искусственный интеллект никак не может рефлексировать, внедрять смысловые акценты – он их никак не осознает.
С творчеством ИИ у реципиента сейчас не возникает этих отношений, как между автором человеком и реципиентом человеком. Сейчас ИИ не способно создать крупное произведение, объединенное общей концепцией, идеей, он просто не понимает этой идеи.
Олег
— Вполне возможно, что в будущем нейросеть будет использоваться писателем для вдохновения? Поиска идей?
Вадим
— На самом деле, это возможно, как некий творческий метод. Что-то вроде игры, когда берем случайно шарики со словами и составляем фразу, которая вдохновляет на какую-то идею. Здесь мы тоже можем взять результаты нейросети и переинтерпретировать их, исходя из своих взглядов. Есть еще пример, группа Sex Pistols, и ее вокалист и автор текстов Джонни Роттен рассказал каким образом он писал тексты. Он брал уже существующие песни и спорил с ними, переписывал их своими словами и исходя из своего мировоззрения. Нейросеть можно так же использовать как вдохновение для полемики.
Олег
— Если мы говорим о нейросетях – как руке помощи для творческих людей, как мы можем это воспринимать?
Как еще один удобный инструмент, который позволяет создать большее количество пробных вариантов и сократить время на монотонную работу.
Для творческих людей это возможность еще больше заниматься творчеством.
Олег
— Могут ли нейросети, как в свое время паровые машины исключить какой-то пласт людей из творчества? Обесценить их труд.
Вадим
— Я думаю, она может обесценить плохих художников, ремесленников, которые отказываются развиваться. Но как мы помним, пример паровых машин показал, что это было удачное новшество, несмотря на то, что изначально люди и были недовольны. В области коммерческого искусства у любого крупного визуального проекта должен быть человеческий эксперт. Когда делается дизайн – несмотря на успехи нейросети – все равно во главе успешного проекта компетентный человек-специалист.
Слега иначе при некоммерческом искусстве. Сейчас при таком большом количестве разговоров об ИИ в искусстве, можем ли вы вспомнить хоть одну работу ИИ? Зачастую, нет, не можем.
Вера
— Мне кажется это проблема не только ИИ. Сейчас и люди создают в искусстве однодневки. И большой вопрос уйдут ли они в архив культурной памяти, чтобы потом вернуться классикой.
Алина
— Мне кажется, важна временная дистанция, чтобы оценить, какое произведение – однодневка, а какое действительно имеет ценность.
Сейчас, говоря об ИИ-искусстве, мы обсуждаем в основном не конкретные работы, а способ их создания. Но так было и раньше, когда появлялись новые творческие методы. Критики относились к тому же импрессионизму с презрением, иронично называли его представителей «впечатленцами», потому что новая манера изображения была непривычна, отталкивала. Сейчас же мы не сомневаемся в ценности картин Моне и Дега.
Вера
— Да, но ритм жизни и скорость культурного производства в начале XX века и в начале XXI века очень отличаются. Это два слишком отличных от друг друга времени.
Олег
— Можем ли мы провести такую параллель? С появлением фабричного производства, массовое изготовление одежды переместилось туда.
Однако элитарная одежда по-прежнему шьется вручную.
Вадим
— В перспективе такое может произойти, но сейчас все результаты нейросети требуют доработки, проверки. Сейчас качество результата нейросети заключается в компетенции человека, стоящего за ней.
Также важно, что искусственный интеллект никак не может рефлексировать, внедрять смысловые акценты – он их никак не осознает.
С творчеством ИИ у реципиента сейчас не возникает этих отношений, как между автором человеком и реципиентом человеком. Сейчас ИИ не способно создать крупное произведение, объединенное общей концепцией, идеей, он просто не понимает этой идеи.
Олег
— Вполне возможно, что в будущем нейросеть будет использоваться писателем для вдохновения? Поиска идей?
Вадим
— На самом деле, это возможно, как некий творческий метод. Что-то вроде игры, когда берем случайно шарики со словами и составляем фразу, которая вдохновляет на какую-то идею. Здесь мы тоже можем взять результаты нейросети и переинтерпретировать их, исходя из своих взглядов. Есть еще пример, группа Sex Pistols, и ее вокалист и автор текстов Джонни Роттен рассказал каким образом он писал тексты. Он брал уже существующие песни и спорил с ними, переписывал их своими словами и исходя из своего мировоззрения. Нейросеть можно так же использовать как вдохновение для полемики.
Искусство – не цепляет
Вера
— Можете вспомнить пример работы ИИ, который отозвался и запомнился?
Вадим
— Меня это творчество не цепляет. Нет чего-то такого, что может вызвать эмоциональный отклик. Здесь контекст создания интересен больше, чем результат сам по себе. Ты увидел, первый раз удивился, второй раз уже привык, на третий чувствуешь, что уже глаз мозолит. И какого-то побуждения вернуться к увиденному не испытываешь.
Олег
— Может тогда есть флагманские произведения ИИ? Что-то, что можно взять за образец?
Вадим
— Я думаю, что опять ответ нет. ИИ проще работать с чем то абстрактным, как, например, музыка, или статичное изображение. Но при этом она не прибавляет к этому какой-то новый, иной взгляд на эти формы. Поэтому и нет флагманской работы, есть скорее имитации флагманских человеческих работ.
Алина
— Но важно, что это отражает уровень развития технологий здесь и сейчас. Возможно, в будущем люди смогут создавать что-то более впечатляющее при помощи ИИ.
Вадим
— Сейчас искусство ИИ мне кажется занимает позицию фотореализма.
Оно может впечатлить обывателя, но человека насмотренного надолго не задержит. Искусство, прежде всего, про приключение, которые мы проходим. Оно не сводится к одной фабуле. Нейросеть может нам дать фабулу, но не подарить приключение.
Вера
— Можете вспомнить пример работы ИИ, который отозвался и запомнился?
Вадим
— Меня это творчество не цепляет. Нет чего-то такого, что может вызвать эмоциональный отклик. Здесь контекст создания интересен больше, чем результат сам по себе. Ты увидел, первый раз удивился, второй раз уже привык, на третий чувствуешь, что уже глаз мозолит. И какого-то побуждения вернуться к увиденному не испытываешь.
Олег
— Может тогда есть флагманские произведения ИИ? Что-то, что можно взять за образец?
Вадим
— Я думаю, что опять ответ нет. ИИ проще работать с чем то абстрактным, как, например, музыка, или статичное изображение. Но при этом она не прибавляет к этому какой-то новый, иной взгляд на эти формы. Поэтому и нет флагманской работы, есть скорее имитации флагманских человеческих работ.
Алина
— Но важно, что это отражает уровень развития технологий здесь и сейчас. Возможно, в будущем люди смогут создавать что-то более впечатляющее при помощи ИИ.
Вадим
— Сейчас искусство ИИ мне кажется занимает позицию фотореализма.
Оно может впечатлить обывателя, но человека насмотренного надолго не задержит. Искусство, прежде всего, про приключение, которые мы проходим. Оно не сводится к одной фабуле. Нейросеть может нам дать фабулу, но не подарить приключение.
