«Специальное предложение» Анны Даниловой — это автобиографичный рассказ, состоящий из фрагментарных ситуаций работника мобильной связи.

Заглавная ситуация — специальное предложение — обыгрывается почти в каждом фрагменте и получает своё комическое развитие: типы смеха меняются от эпизода к эпизоду. Специальное предложение — это скрипт, который сотрудники обязаны проговаривать каждому клиенту вне зависимости от обстоятельств, потому что за ними ведётся видео- и аудио-наблюдение. Всё это комически обыгрывается в духе «Большой брат следит за тобой». Например, проговаривание скрипта в эпизоде с Валерой добавляет в ситуацию абсурд, который уже и вызывает смех. А глухота Гуталина Гулиныча обыгрывается с помощью гротеска.

Каждая история, связанная со скриптом, несмотря на комическую форму оказывается печальной и незавершённой. Всё это потому, что работники существуют в двух идентичностях: робототизированный сотрудник и живой человек. Простой человек в них всегда стремится посочувствовать, хотя и оказывается в условиях подчиняющей системы. Апогеем становится история с клиенткой, которая после недавней смерти мужа осталась одна с больным ДЦП ребёнком. Здесь мне представляется очень интересным то, как тонко автор поднимает проблему человеческого сострадания.

Эта линия прерывается резко — герои, вынужденные соблюдать регламент, в спину кричат вдове скрипт. Нелепость этой ситуации, хоть и вызывает смех, не может оставить читателя равнодушным. Система довлеет над человеком, дистанцирует его от Другого. Скрипт выступает как символ этой подчиняющей системы.

Смех и слёзы — это то человеческое, что сохраняют в себе герои Аниного рассказа. Они существуют между двумя идентичностями — человек и сотрудник-робот — благодаря ироническому отношению к происходящему. И именно это отражает позицию современного человека вообще: все мы время от времени становимся участниками этой системы. Но разве кто-то относится к ней серьёзно?

«Специальное предложение» Анны Даниловой — на первый взгляд, «комедия». Когда начинаешь читать этот текст, то, как филолог, разумеется, подмечаешь знакомые приёмы и фрагментарно выстроенный сюжет, однако через какое-то время понимаешь: каждая ситуация говорит о сочетаемости несочетаемого: бесчеловечная система и человеческая природа вступают здесь в постоянное ценностное противоречие. Каким образом автору удаётся оставаться в рамках поэтики комического и писать о таких серьёзных вещах? Дело в том, как об этом написано!

Анна использует приёмы комического, которые позволяют смешно рассказать о серьёзном. Ситуации несовпадения человеческого и системного описываются интересными сравнениями вроде: «как будто мы опоссумы в документальном фильме про дикую природу» и разговорными формами. Для выстраивания наглядного несоответствия внешнего внутреннему автор делает довольно тонкую вещь: находит детали человеческой природы, которые не поддаются контролю со стороны общества (иначе говоря, его естественные проявления), вроде старческой глухоты Гуталина Гуталиныча или пищеварительных процессов Руси из салона связи, и сталкивает их с «законами» салона связи, потому что не столкнутся они уже не могут.

Если сначала эти столкновения остаются на уровне познаваемого и высмеивающегося, то в предпоследней зарисовке нам даётся небольшое предупреждение от рассказчицы: «Но это всё так, дрызги», подводящее нас к гораздо более таинственной теме — теме смерти. Даже такое большое человеческое горе не становится преградой к исполнению воли начальства. И здесь сам конфликт с системой уже не кажется таким смешным, выводя нас к идейному замыслу автора.

Самое замечательное, что Анна сумела передать произошедший слом без изменения формы повествования, сохранив комическое, но придав ему новый оттенок. Теперь это сатира, где рассказчица «не знает, как отвечать на горе», а Оксана вроде бы отвечает и «слушает, по-бабьи подперев голову рукой», но в результате именно она выдаёт скрипт вслед уходящей клиентке — cкрытая камера приводит в чувство. Это же самая настоящая антиутопия XXI века! В описанной выше ситуации транслируется отчуждение, вызванное антигуманным устройством социума, а салон связи, как часть системы — пространство, которое это отчуждение спонсирует.

Конечно, автор могла бы оставить эту «драму» напоследок и сделать её печальным выводом, но Анна выводит героев к диалогу с представителем самой системы — начальником безопасности, чтобы показать его отношение к ней. Как оказывается, Семён Рудольфович недоволен подобными «специальными предложениями», а значит винтики ещё не так плотно закрутились, чтобы уничтожить в человеке человеческое. И вообще, из салона можно уйти, описав все эти любопытные истории в будущем рассказе.